—
Код 0. Код 0. Патрульный корабль «Фотон» терпит бедствие. Номер астероидянского
подразделения 5578H. Прошу помощи. Капитан Арве.
Я
выключила запись и продублировала по всем мне известным частотам планетарного
радиуса, искренне надеясь, что сигнал словит станция вблизи Фобоса, а не на
Церере или Фебе. Оттуда новость о моем неудачном одиночном рейде разлетится,
как вода без гравитации. Но выбирать спасителя уже не приходилось — я и правда
допустила промах. Решила словить контрабандистов с астероидных шахт, а сил не
рассчитала и теперь дрейфую в глухой зоне без двигателя и второго генератора
кислорода, уповая на скорую помощь. И самое печальное, что я нарушила протокол,
в котором черным по белому на электронной бумаге были описаны все ситуации, при
которых патрульный обязан сообщить на базу данные нарушителя и дождаться
помощи, а не гнаться за ним в пустой квадрант. За порчу имущества меня никто по
макушке не погладит, а за самоуправство могу оказаться в рабочей зоне
астероидов.
Карьерная
лестница головой вниз.
—
Ладно, Эль, что ж теперь сокрушаться, если сама же и нарушила правила. Лучше
заняться оставшимся генератором кислорода и попробовать увеличить его запас.
Вот и проверю насколько я везучая.
На
астероидах с малолетства учат не раскисать. Нытики просто не выживают, несмотря
на постоянный контроль с Земли и с земной колонии Марса. Зазеваешься и утащат
твой утренний паек, а распустишь сопли — дневную норму на воду. Скорей всего
поэтому астероидян недолюбливают в Земном Союзе: хитры, изворотливы, авантюрны
по природе. Если бы не железная рука нашего Совета, то добытый металл улетал бы
прямиком к рунитам для их вооружения и кораблей. А ведь эта раса не скрывает
своего воинственного настроя. Неудивительно, что нас считают предателями.
Чтобы
отвлечься, я включила просмотр фотографий, сделанных в единственном геопарке на
Церере, и
принялась настраивать вручную второй генератор. Двигатель был уничтожен
профессионально: взорванная сердцевина, расплавленная обшивка. Можно сказать,
мне его «запечатали», и «Фотон» несло по инерции все дальше и дальше в глухую
зону. Радовало, что мне удалось увеличить запас кислорода на двадцать
процентов.
Через
семь циклов запас воздуха подошел к отметке пять процентов, а с кораблем так
никто и не связался. Надежда на то, что я выживу, таяла с каждым моим вдохом.
Голова начала кружиться от нехватки живительного воздуха, но я спустилась к
шлюзу и, держась за обшивку ослабевшими руками, медленно пошла в сторону камеры
шлюзового блока. Там висел скафандр для ремонтных работ, и я помнила, что запас
кислорода внутри него было около восемнадцати процентов, значит, на пол цикла
мне еще хватит воздуха, ну а дальше, видимо, я умру самой позорной смертью в
космосе — от гипоксии.
Когда
воздух стал заканчиваться и внутри скафандра, я уже лежала на полу с закрытыми
глазами. Как учил меня дед — надо расслабиться, перестать тратить энергию на
тело и за счет этого потреблять меньше кислорода. Эти тренировки хорошо
выручали на Церере, где частенько выходила из строя система подачи воздуха.
Уметь дышать через раз было не менее важным, наравне с хорошей мышечной массой
и крепким скелетом. Мой скелет был самым крепким в семье, но земную гравитацию
я все равно бы не вынесла с легкостью.
Под
закрытыми веками пробегали всполохи алого, будто солнечный свет достиг моего
потерянного корабля, сильно тряхнуло, отчего тело отбросило к стене. Сработали
гравитоны на перчатках и ботинках, зафиксировав меня к обшивке шлюза. На
поверхности стекла шлема длинной чередой пошли оповещения отказа систем
терморегулирования, оставшегося двигателя и вторжения.
