Джинни хохотала, пока ее кружил в танце улыбающийся моряк; ее красные шелковые юбки волной закручивались вокруг ног. Сегодня днем в Пёрл-Харбор вернулись четыре самых больших эсминца, и в Гонолулу было не протолкнуться от мужчин в ослепительно-белой форме, желающих потанцевать. За весь вечер Джинни ни разу не присела. Ноги болели, но ей было все равно. Шла первая суббота декабря, в отеле «Роял Гавайен» уже висели рождественские декорации, и, несмотря на изобилие солдат и моряков, почти невозможно было поверить, что где-то за волшебным гавайским горизонтом вовсю шла война.
Песня закончилась, и Джинни, поблагодарив кавалера, с облегчением вздохнула, когда ее подруга Лилиноэ взяла ее за руку и увела с танцпола.
– Джинни, мне срочно нужно что-нибудь выпить, – сказала миниатюрная гавайская девушка. – В горле все пересохло.
– И мне бы не помешало, – ответила Джинни. – Пойдем найдем Джека.
Ее старший брат сидел за столиком на Оушен-Лоун в компании друзей, и девушки с радостью направились туда, на свежий ночной воздух. Джинни на мгновение задержалась, чтобы полюбоваться золотыми песками Вайкики и бескрайним простором Тихого океана, что искрился в лунном свете. Даже в декабре гавайский воздух был мягким и теплым. Пальмы плавно раскачивались под гирляндами ярких фонариков, освещавших террасу, и Джинни, положив руку на сердце, не могла поверить, что она действительно здесь.
– Сестренка, все в порядке?
Она отвела взгляд от океана и снова обратила внимание на шумный бар и своего брата. Он сидел с девушкой по имени Пенни, которая прижалась к нему, а он гладил ее светлые волосы. Казалось, он был по уши влюблен. Джинни не особенно верила, что найдет когда-нибудь свою судьбу и будет жить «долго и счастливо», но у Джека, похоже, все складывалось как надо.
– Все отлично, спасибо. Просто впитываю в себя всю эту красоту.
Джек улыбнулся и подошел к ней ближе, к краю лужайки. Невзначай он обнял сестру. Джинни была высокой, но Джек все равно возвышался над ней, и она легко поместилась под его рукой. Их одинаково каштановые волосы слились, когда он коснулся ее головой.
– Джинни, как же здорово, что мы здесь.
– Да, Джек, очень здорово. Здесь так тихо, так красиво…
В этот момент за соседним столиком раздался взрыв хохота. Джинни нахмурилась.
– Ладно, про «тихо» я, кажется, поторопилась.
Она вернулась к своему столику, забрала май-тай и сделала большой глоток. Из-за местных ананасов, росших на склонах рядом с Гонолулу, напиток показался ей самым ярким и свежим из всего, что она когда-либо пробовала. Дома в Теннесси такого не сыщешь, и Джинни твердо решила насладиться всем, что мог предложить ей остров Оаху в этот праздничный сезон. Она взглянула на куклу Санты, что стояла на пляже: Санта вел деревянные сани прямо к звездам над океаном. Взяв брата под руку, она подняла бокал:
– С Рождеством!
– С Рождеством! – дружно подхватили ее друзья, но тут где-то в отеле часы пробили полночь. Лилиноэ недовольно вздохнула.
– Поздно уже, Джинни. Нам бы домой уже. Завтра в рейс, помнишь?
Разумеется, Джинни помнила. Пять счастливых месяцев она преподавала летное дело на аэродроме имени Джона Роджерса – никогда еще у нее не было столько часов налета. На рассвете она должна была вылететь со своим другом Уиллом – это был его заключительный полет перед получением летного свидетельства. Но до того рассвета, казалось, было еще как до Луны.