Марк
Ну что же, в жизни она даже ещё красивее, чем на фото. Светлые волосы, мягкая улыбка чуть припухлых капризных губ, серые, словно подёрнутые дымкой, глаза. Блестят и сверкают, как два драгоценных камушка. Белоснежная кожа, которая просвечивает, как тонкий фарфор.
Я смотрю на неё издалека, подмечая каждую деталь в её внешности, и даже не замечаю, как мои пальцы впились в подлокотник кресла. Костяшки аж побелели. И чувствую, как у меня… Встал?!
Что за бред… Быстро накидываю на свою ширинку газету, которую я как раз читаю, сидя за столиком в кафе. Надеюсь, никто ничего не заметил. Так. Лёгкий шторм у меня в штанах.
У меня, конечно же, давно не было женщины. Даже слишком давно.
Но Алёна не такая. Я не причиню ей вреда. Не дотронусь до неё и пальцем без её согласия. Ни за что не смогу использовать её.
Особенно после того, что я узнал. Я сделаю всё возможное, чтобы достать для неё необходимую сумму, чего бы мне это не стоило.
И даже если мне снова ради этого придётся сесть в тюрьму и отмотать положенный срок.
Эта женщина стоит того. Определённо.
Она подходит всё ближе, приближается ко мне, как неотвратимое цунами. Как внезапная буря в штиль. И моё сердце пропускает два глухих удара. Тук. Тук… Я глубоко вздыхаю.
Моя газета немного топорщится, и я нервно приглаживаю её рукой. По-моему, я выгляжу ещё глупее, чем мне даже кажется.
Алёна окидывает взглядом всех собравшихся в кафе посетителей, и мне кажется, что каждый мужчина просто желает, чтобы она выбрала именно его. Улыбнулась только ему.
Но она равнодушно скользит по всем взглядом, словно даже не удостаивая их своим ценным вниманием, пока её взгляд не упирается в меня.
Её лицо мгновенно озаряется волшебной, совершенно необыкновенной улыбкой, чуть застенчивой и детской, такой целомудренной и чистой… Глаза сверкают, на круглых налитых щёчках появляется лёгкий румянец, и она нерешительно приближается ко мне.
Моя газета подрагивает, и я чувствую, как лоб покрывается испариной.
— Марк? — больше утверждает, чем спрашивает она. — А ты в жизни такой же, как и на фото, — смущённо добавляет Алёна.
И моё сердце подпрыгивает в груди. Я ведь так боялся, что я не понравлюсь ей в жизни! Я отправил ей своё старое фото, где я стою за штурвалом своего корабля, загорелый и просоленный, и ничто не предвещает мне того, что очень скоро случиться со мной…
Я, конечно же, не забрасывал себя и качался всё это время, но мне так не хватало океана. Солёного холодного воздуха в лицо…
И ещё — вот такой улыбки и такой женщины, которая прямо сейчас стоит передо мной. Светится вся, как кусочек слюды на солнце.
— Очень приятно, Алёна, — неуверенно бормочу я, как мальчишка, вскакивая со своего кресла.
И газета летит на асфальт, открывая на всеобщее обозрение всем желающим мой стояк…
Алёна
Некоторое время назад
Я сижу на кухне у своей лучшей подруги Ирки, которая размазывает по лицу остатки туши и помады, запивая своё горе чёрным крепким чаем.
— Ты понимаешь, он пропал, пропал… — пытается она что-то объяснить мне, и мне требуется огромных усилий понять, что она там бормочет сквозь свои сопли и размазанную помаду.
— Да кто пропал? — протягиваю я ей бумажный платочек.
— Андрей! Мой Андрей, понимаешь? — поднимает она на меня свои огромные заплаканные глазища раненого оленёнка.
— Так, давай по порядку, подливаю я ей горячего чая в кружку. — И почему я вообще впервые слышу об этом?! Я думала, что я твоя лучшая подруга, — хмурюсь я.
— Да, лучшая, — икает Ирка, прихлёбывая чаёк. — Но я боялась сглазить своё счастье, понимаешь? — доверчиво смотрит она мне в глаза.
— Что значит сглазить? — не понимаю я.
— Ну у тебя-то всё идеально: работа шикарная, сама ты вся такая независимая, хорошо зарабатываешь, и с Виталиком тебе так повезло, — хлюпает она носом, припоминая мой образцовый брак.
