Для большинства людей Винсент Ван Гог воплощает представление о «художнике как о безумном гении». Его душевное расстройство привело к тому, что однажды он даже отрезал себе мочку уха, и эта скандальная история сформировала общепринятую точку зрения о том, что Ван Гог был одиноким голосом в пустыне, приводимым в действие примитивными побуждениями и раздираемым внутренними демонами.
Жизнь художника действительно была наполнена противоречиями. А презрение к условностям помогало ему в создании собственного, неподражаемого (хотя попыток копировать его было немало) языка в искусстве, который, однако, не понимали его современники, а подчас друзья и близкие. При этом Ван Гог был мыслящим, образованным человеком, который мог виртуозно и красноречиво изъясняться на трех языках. Мы узнаем об этом из его многочисленных писем, сохранившихся благодаря его младшему брату Тео и супруге Тео – Иоханне Ван Гог-Бонгер. Эпистолярное наследие Винсента Ван Гога включает в себя более семисот писем, которые открывают нам правду о жизни художника, чье искусство оставалось безвестным при его жизни и признано бесценным в наши дни.
Что значили для Винсента отношения с младшим братом, становится ясно из писем, подавляющее большинство которых адресовано Тео, работавшему арт-дилером в Париже. Несмотря на то что Тео так и не удалось продать ни одной картины своего брата, он ввел нелюдимого, замкнутого Винсента в круг парижской художественной богемы. Кроме того, благодаря Тео Винсент мог покупать холсты и краски. Разумеется, почти в каждом послании Винсента к брату содержится либо просьба прислать еще денег, либо благодарность за очередную полученную переводом сумму. Неизменная моральная поддержка, которую Тео оказывал Винсенту, была для старшего из братьев поистине спасательным кругом в бурном водовороте жизни. Но Винсент не был пассивной или зависимой личностью. Напротив, его письма свидетельствуют о том, что он был для брата ярким, эмоциональным и участливым собеседником на темы как личного, так и интеллектуального характера.
И хотя Ван Гог обладал широкими познаниями в области литературы и искусства, как художник он сформировался исключительно самостоятельно, благодаря упорному, изнурительному труду. Ведь в своих ранних работах он предстает как не более чем одаренный от природы рисовальщик. Напряженное состояние его души и рассудка последних нескольких лет его жизни, которое сублимировалось в знаменитые шедевры, стало следствием внутренних и внешних мучительных противоречий, которые он пережил. Эти противоречия детально описаны Ван Гогом в его письмах, которые также являются свидетельством его стремления овладеть техникой живописи, а более всего композицией и перспективой.
В то же время в письмах Винсента отражена эволюция его теоретических принципов. Неистовые, подчас кажущиеся безумными замечания Ван Гога о творчестве таких живописцев, как Милле и Делакруа на самом деле точны и проницательны. Произведения этих живописцев Ван Гог сопоставлял с тяжелой работой скромных пахарей и ремесленников. «Художнику надлежит так же усердно трудиться, как, скажем, сапожнику», «я работаю на моих холстах точно так же, как крестьянин вспахивает поле», – подобные фрагменты из писем Ван Гога, страстных, содержащих подчас отвратительные подробности или же пронизанных меланхолией, передают нам ясно и полно суть жизненной и творческой одиссеи этого ныне культового живописца.
Частые приступы душевного расстройства измучили его в последние годы жизни. В психическом заболевании Baн Гога много загадочного. Известно, что во время припадков его посещали кошмарные галлюцинации, тоска и злоба, он мог есть свои краски, часами метаться по комнате и надолго застывать в одной позе. По словам самого художника, в эти моменты помрачения сознания он видел образы будущих полотен. В клинике для душевнобольных в Арле ему поставили диагноз «эпилепсия височных долей». Но мнения врачей о том, что же происходит с художником, расходились.
