– Моня, а ты завтра придёшь?
– Конечно приду.
– Приходи пораньше, хорошо? Приходи, когда я еще буду спать, я проснусь, а ты уже здесь.
– Хорошо, хорошо, договорились. Ложись спать, Таюшка!
Тамара защелкнула французский замок на входной двери и быстро начала спускаться с лестницы. На первом этаже она столкнулась с соседкой Марьей Гавриловной.
– Домой поехала, Томочка?
– Домой, домой.
Соседи в этом подъезде хорошо знали Тамару, ведь она каждый день без исключений приходила в квартиру своей племянницы присматривать за ее маленькой дочкой – Таисией, Таюшкой, как Тамара ее звала. Таюшка же придумала для своей двоюродной бабушки имя «Моня» и звала ее исключительно так. Никто не знал, откуда родилось такое странное имя, впрочем, близкие родственники Тамары звали ее «Муся», поэтому вполне вероятно, что «Моня» как раз было производное от этой самой «Муси».
В 1965 году Тамара вышла на пенсию. Поклонские – племянница с мужем и двумя дочерями – пятилетней и годовалой – как раз переехали в отдельную двухкомнатную «хрущёвку» на ул. Горького. Эля попросила свою тётю помогать ей с воспитанием дочек. Тамара была совсем даже не против. Фокус внимания в основном был направлен на Таисию, поскольку старшая, Ирина, вскоре пошла в школу и не нуждалась в постоянном присмотре.
Ежедневно приезжая к Таюшке, Тамара втянулась в работу, привязалась к ребёнку и неожиданно для себя поняла, что эта девочка занимает всё больше и больше места в её сердце…
Третья дочь в семье Сидельниковых – Тамара, она же Муся, как ласково называли её родители и сёстры, родилась в октябре 1910 года. Старшей была Зоя, к моменту рождения Муси ей исполнилось пять лет, а средней, Лидии – три. Сидельниковы жили в квартире с двумя спальнями на втором этаже большого деревянного дома, расположенного на окраине Череповца. Это было служебное жильё, предоставленное инженеру-технику Александру Николаевичу дирекцией Лесопильного завода, где он работал уже несколько лет. Помимо Сидельниковых, в доме проживали ещё три семьи.
Ранним воскресным утром 17 октября Мария Васильевна проснулась от боли в животе и поняла, что начались схватки.
– Саша, похоже, началось, пожалуйста сходи за доктором, – разбудила она спящего рядом мужа, тронув его за плечо.
Александр Николаевич моментально проснулся, протёр глаза и встал с кровати.
– Не волнуйся, дорогая, ты главное, не волнуйся, я – мигом.
Он бесшумно оделся и вышел из дома. С трудом поднявшись, Мария Васильевна заглянула в детскую. Две дочки безмятежно спали в своих кроватках. Мать тихонько затворила дверь и вернулась в спальню. «Всё будет хорошо», – успокаивала она себя. Осторожно опустившись на колени перед святой иконой Владимирской богоматери, Мария Васильевна шёпотом, с закрытыми глазами прочитала молитву, трижды перекрестилась, отвесив низкие поклоны, и вернулась в постель. Минут через 40 послышался звук голосов и шагов по лестнице. Вернулся муж вместе с жизнерадостным и розовощёким, добрейшей души доктором Петром Петровичем Макаровым. Доктор снял пальто, галоши и шляпу в передней, прошёл к умывальнику, тщательно вымыл руки и отправился к роженице, прихватив кожаный саквояж с инструментами.
