Ирина
Что такое невезение? Это постоянная производная логических событий, приводящая к конечному результату, который можно было предвидеть в самом начале цепочки и просчитать все влияющие на результат факторы. Но нет, нам не судьба копаться в будущем, лучше будем ныть по прошлому.
– Тебе-то повезло. Ты живешь одна в своей квартире, тебя никто не трогает, не бьет, и детей вечно орущих у тебя нет. – Вещала Тонька, которую я встретила в продуктовом магазине.
Она, как и я, сирота. И квартиры от государства нам выдали почти одновременно и в одном районе. Вот только Тонька в квартиру въезжала уже с сожителем и хорошим пузом, а я…
– Так выгони ты своего алкаша, и жизнь наладится. – Я старалась не раздражаться.
– Да? А детей куда? На помойку? Или, как моя мамаша, в детдом? – Хмыкнула бывшая подруга по несчастью.
– Детей сама вытянешь. – Я смотрела на кассиршу, которая сегодня, кажется, еле-еле шевелилась.
– А оно мне надо, одной тянуть? – Обиделась Тонька и поджала свои ярко-накрашенные губы.
– Так ты и сейчас одна всех тянешь. И детей, и взрослого мужика. Да и рожать тебя никто не заставлял. – Фыркнула я, расплатилась картой и отправилась складывать продукты в пакет.
– Тебе легко говорить. Ты не рожала. Да если бы я не рожала, не хуже тебя бы выглядела. Моль! – Получила я в спину полузабытое детдомовское прозвище.
Забрав пакет, я лучезарно улыбнулась и вышла из магазина. Мда, кажется, сюда я больше ходить не буду. Я не обиделась, нет. Из детдома выходят люди либо с поломанной на веки вечные психикой, либо толстокожие и познавшие жизнь тюлени. Я себя относила всегда ко второй категории. Неприятно, конечно, такое слышать, но весь мир под себя не переделаешь и нравиться всем подряд не станешь.
– Домой? – Спросил поджидавший меня на крыльце Глеб.
Я посмотрела на него и невольно залюбовалась. Хорош, зараза такой. В кожанной куртке, светлых джинсах, с короткой стрижкой и пронзительным прищуром.
– Конечно. С продуктами по бутикам я еще не бегала. – Хмыкнула, заставив себя отвести от него взгляд.
И уже садясь в машину, заметила стоящую на крыльце магазина Тоньку, сверлящую меня злым взглядом. Мне это не внове. Проживу как-нибудь без всеобщего обожания.
Через минуту Глеб уже подвез меня к подъезду.
– Ты сегодня еще куда-нибудь поедешь? – Ой, неужели я услышала какую-то надежду в его голосе.
– Нет. Не собираюсь. – Пожала плечами.
– Если поедешь, обязательно позвони мне. – Глеб смотрел строго перед собой, не удостаивая меня вниманием. А я, между прочим, удачно сегодня накрасилась.
– Глеб, я не Дина. Меня пасти все время не надо. Более того, я терпеть ненавижу контроль любого формата. На чай зайдешь? – Спросила без перехода.
– Нет. – Он покачал головой. – Марина Генриховна просила Тимку в город свозить.
– Ну и ладно. – Я легко пожала плечами (знал бы он, чего мне стоила эта легкость), выпорхнула из машины, прихватив продукты, и по весенней снежной каше максимально грациозно почапала до железной двери.
Выдохнуть и расслабиться смогла лишь тогда, когда закрыла за собой дверь своей маленькой, но очень уютной квартирки. Здесь можно сбросить ненавистные каблуки, неудобную одежду и смыть надоевший до одури макияж. Стать самой собой. Маленькой двадцатисемилетней обладательницей маленького и неизвестного мирка, доступа к которому нет никому. Ну…, почти никому.
Приняв душ, переоделась в удобный махровый халат и сидела потягивала вкусный чай на кухне. Тоскливо? Одиноко? И в такие моменты нужно находить положительные стороны. Вон, я сегодня на размалеванную Тоньку посмотрела и ужаснулась. А ведь могла бы, как она…
От мысленного содрогания меня спас звонок телефона. Я скривилась, увидев номер, но на зеленую стрелочку нажала.
