Тёма
Жарко, душно и смертельно скучно.
Я сидел в десятой аудитории своего университета и пытался ответить на три, казалось бы, легких вопроса.
На меня, в ожидании чуда, уставились три пары глаз. Преподаватели: по истории, по иностранному языку и по философии.
Пересдача. Третий раз. Комиссия. А у меня по-прежнему пустой лист.
Дело в том, что я абсолютно не мог запомнить все эти финансовые реформы и междоусобицы. Я не гуманитарий, да и вообще всегда учился, как повезет.
В школе программа была легче. Да и списать можно было. А здесь все серьезно и по-взрослому. Самое интересное, ведь я понимал, что если я не выучу эту дисциплину, меня просто отчислят, и все. Тем не менее, как ни старался садиться за учебники, меня всегда что-то отвлекало. Звонок друга или девушки или просто желание погулять.
Сегодня был последний шанс.
Лето. Жара. Все гуляют. Парни, наверное, отрабатывают мастерство брейка. А я тут парюсь и пытаюсь хоть что-то настрочить, чтобы не вылететь с универа.
Самое страшное было даже не то, что меня могли отчислить, а то, что отчим непременно отправит меня в деревню к моему родному отцу.
Меня уже отчисляли после первого семестра. В тот раз отчим сам ездил в университет, и каким-то волшебством меня взяли назад. Видимо, денег заплатил кому надо.
В тот день он был разъярён, как бык на арене, и я навсегда запомнил грубое предупреждение.
– Ты – мелкий засранец. Ты головой когда начнешь думать? Я кормлю тебя, бабки даю. Живи и радуйся мелкий. А ты? Вместо того чтобы учиться – шарахаешься хрен знает где, и лекции пропускаешь. Запомни раз и навсегда, если еще хоть раз ты вылетишь, я выставлю твои вещи за порог моего дома. Ясно? И где хочешь, живи, хоть к своему отцу поезжай – коров доить. Включай мозги танцор! Не маленький уже.
После той речи мы не разговаривали с ним целый месяц.
М-да. Перспектива у меня была не очень радужная.
Отчим был строгий, но все же любил маму, да и меня тоже. Просто так он пытался воспитать во мне нормального приличного человека. Сам он был предпринимателем и в свои сорок с хвостиком во многом преуспел. Жили мы хорошо в большой четырехкомнатной квартире и еще потихоньку строили свой дом за городом в частном секторе. Я купался как сыр в масле.
Мама была мягкой и никогда меня не ругала, а отчим держал в ежовых рукавицах. Но и денег давал всегда и даже возможность заработать. В летний период я часто подрабатывал у него на производстве грузчиком.
К родному отцу – алкоголику ехать совсем не хотелось, поэтому я в очередной раз напряг свои мозги в поисках правильного ответа.
– Ну что Артём, готов? Уже полтора часа прошло, – прозвучал сердитый голос Елены Степановны. Той самой, чей предмет я и пересдавал уже в третий раз.
Женщина была она строгая и придерживалась уж очень жестких правил. У нее даже было прозвище – Стальная.
– Готов, – твердо ответил я и поднялся с места.
Я сел на скамью напротив преподавателей и уставился на вопросы.
– Ну, послушаем молодой человек, – ехидно заметил Владимир Александрович.
Ну, я и начал. Рассказал все, что знал по теме. И чем дольше я повествовал, тем круглее были глаза у членов комиссии.
Елена Степановна постоянно тяжело вздыхала и качала головой, а Владимир Александрович часто кашлял в кулак. Единственная из них – Жанна Владиславовна сидела с непроницаемым лицом, будто ее мысли были где-то далеко, но не в этой аудитории.
Я понимал, что несу полнейший бред. Но не молчать же, в конце-то концов?
– Кхе, кхе. Достаточно, – остановил меня Саныч. Среди студентов его все так называли.
– Артём, можешь пока выйти и погулять минут двадцать, только листок свой оставь, – скрипучим голосом потребовала Елена Степановна.
