Едва на пороге появился высокий широкоплечий человек лет сорока пяти, как в него со всех сторон полетели бумажные кружочки конфетти и блестки из недр хлопушек.
– Что это у нас за праздник такой? – удивился лейтенант полиции Ларри Стикс, стряхивая с лица и плеч блестки и оглядываясь.
И тут прямо перед собой на доске, к которой обычно были прикреплены фотографии преступников, планы операций и прочие необходимые в деле бумаги, он увидел большие вырезанные из ярко-синей бумаги цифры «25», а под ними множество фотографий его самого, начиная с голозадого младенца и кончая последними днями службы в отделе, который он возглавил несколько лет назад, когда получил это звание.
За все время работы он еще ни разу не удостаивался такого бурного проявления внимания к себе со стороны сослуживцев. И если бы не дружные поздравления с юбилеем, Стикс и не вспомнил бы в суматохе последних дней, что именно сегодня исполняется ровно четверть века с того самого дня, как он впервые вступил под своды этого здания, придя работать в управление полиции города совсем еще молодым и необстрелянным выпускником полицейской академии.
– И как вам удалось все это раздобыть? – поинтересовался он, разглядывая снимки на стене, о существовании многих из которых он даже и не подозревал.
– Прислали из ЦРУ и КГБ, сэр, – пояснил сержант Розуотер, довольно поглаживая пышные усы и улыбаясь своей обезоруживающей улыбкой.
– Спасибо вам всем за праздник, – поблагодарил присутствующих лейтенант, когда с дружескими рукопожатиями и салютом из конфетти было покончено, и удалился в свой кабинет.
«Черт возьми, вся жизнь ушла на эту проклятую работу», – подумал он раздраженно, садясь в кресло и приглаживая седеющие волосы.
Нет, за время службы в полиции он не стал ожесточенным сухарем или чинушей, но как-то поотвык от подобного избыточного внимания к своей персоне, да и подустал за последнее время, все больше мечтая о том, что наступит, наконец, день, когда он сможет перестать вскакивать по ночам, чтобы мчаться неизвестно куда сломя голову. Но будет ли он от этой своей свободы счастлив, он не знал. Скорее наоборот. Ведь кроме монотонный изматывающих буден, полных рутины, отчетов и заседаний вперемешку со стрельбой, беготней по грязным закоулкам и прочими прелестями такого рода, бывали у него и праздники. Вот как сегодня, например, устроенный в его честь, который был для него неожиданным, и что греха таить, приятным сюрпризом, которыми давно уже не баловала его судьба.
День только начался, а у Стикса в кабинете уже побывали все его многочисленные друзья по управлению, работавшие в других отделах.
– Заметьте, сэр, вас поздравили все простые полицейские крысы, – произнес сержант Лоуренс, высокий худой человек, который один проработал в управлении больше, чем сам лейтенант, – начальство не снизошло.
– Ладно тебе, Майкл, не бери в голову, – махнул рукой Стикс, вытаскивая из стола папку с документами. – У них и без меня дел по горло.
– Могли бы и вспомнить про старого волка, – произнес Лоуренс, погладив себя по рано полысевшей голове, на которой играли блики от ярких ламп под потолком. – Таких, как мы с вами, здесь вообще не осталось.
В этот момент на столе лейтенанта зазвонил телефон. Он поднял трубку, послушал и положил на рычаг.
– А ты говоришь, что начальство про меня забыло, – усмехнулся Стикс и встал из-за стола.
– Неужели наш босс решил вас поздравить с праздником? – удивился Лоуренс.
– Или испортить его, – в голосе Стикса сержанту послышалась усталость, смешанная с раздражением.
Лейтенант подошел к зеркалу, еще раз пригладил седеющие волосы и вышел.
Вскоре он уже входил в кабинет начальника управления полиции города.
