- Нет, я тебе говорю, нет. – В
очередной раз твердила я любимой подруге, которая уже больше двух
часов сыпала на меня не прекращающие доводы. - И даже не смей об
этом думать.
- Кира, но ты же мечтала об этом всю
жизнь. – Никак не унималась та.
- Ничего страшного. Помечтаю еще
немного.
- Ты же просто струсила. Готова
упустить мечту всей своей жизни из-за банальной трусости. Такой
возможности больше может и не представится.
- И ничего я не струсила. –
Стушевалась я.
- Ага, продолжай врать и мне и себе.
Только скажу тебе, подруга, фигово у тебя это получается.
- Лизка, ты же знаешь, что если дядя
узнает, куда я собралась мне не поздоровиться.
- 0й, я тебя умоляю. – Воскликнула
Лизка, демонстративно закатив глаза. - Когда тебя это
останавливало? Твой дядя пылинки с тебя сдувает. Ну, покричит
немного. Подумаешь. Не посадит же он тебя на цепь, в конце
концов.
Я хмыкнула, осознавая, насколько
Лизка была близка к реальности. Попади эта идея Артему, он бы с
удовольствием ей воспользовался. Ведь только тогда он сможет
вздохнуть спокойно и прекратит подсылать очередного оборотня
присмотреть за неугомонной племянницей.
- Его спокойствие только видимость и
только до тех пор, пока не доходит дело до моей безопасности. У
дяди пунктик на этот счет. Он еще никак не отошел от той истории.
Знаешь, мне иногда кажется, что он до сих пор винит себя в том, что
тогда произошло с моими родителями.
В голове тут же возникли картинки
давнего прошлого, а сердце сдавило каменной болью. Я все еще помню,
как моя жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов,
изменившись за каких-то двадцать четыре часа. Мой папа умер, а на
следующий день я с мамой попала в жуткую аварию. Я пришла в себя
спустя несколько дней и лишь тогда осознала, что потеряла своих
родителей, а вместе с ними и смысл жизни. Я ненавидела тогда свою
судьбу, а сама мысль о дальнейшей жизни вызывала жгучую боль в
груди. Я проклинала все, что помешало мне умереть вместе с ними. А
больше всего я ненавидела тогда своего дядю, который на тот момент
остался моим единственным близким родственником.
Потерянный для всего мира подросток,
я тогда отрицала все, а прежде всего физиологию своего опекуна. Мой
дядя – измененный, в теле которого течет волчья кровь. Отдельная
раса, не стеснявшаяся показывать свое превосходство над обычными
людьми.
Наши семьи не общались. Я, конечно,
знала о его существовании. В нашем городке не нашлось бы ни одного
человека, кто не слышал бы о Гладышеве – альфе одной из ближайших
стай, но я никогда не искала встречи с родственниками также, как и
мои родные. Мама всю жизнь внушала мне, что измененные опасны:
дикий нрав, животные обычаи, а главное было то, что они
действительно отличались от людей – все это вызывало у незрелого
подростка ужас. Именно таким я увидела дядю Артема, когда он
впервые пришел ко мне в больницу. Страх вызывал во мне человек,
существовавший в одном теле с диким зверем. Я знала, что такая
особенность передается только по мужской линии, но тогда я впервые
почувствовала отдаленную причастность к чему-то таинственному, не
познанному, скрытому от обычных людей. Уже позже, когда боль потери
немного притупилась, я осознала, что лишь страх мешал мне
восхищаться измененными.
Дяде потребовалось немало времени
доказать мне обратное. Показать, что он такой же человек, как и я.
Он дал мне семью, в которой я безумно нуждалась в то время. Вместе
с ним, я обрела двоюродного брата и подругу в лице его пары. Ева
стала для меня старшей сестрой, которой у меня никогда не было.
Именно она помогла мне заполнить пустоту разбитой души. Она дала
возможность нам с дядей найти извилистые тропинки друг к другу. Вот
только от излишней опеки мне так и не удалось избавиться даже
спустя года.
