Сказать, что я был в шоке, ничего не сказать… Я был раздавлен! Прошлое явно возвращалось и мне поплохело. Ватной рукой я нашарил пуфик и присел на него.
– Деда, а почему тётя врач говорила не то, что думала? – дёргала за рукав моя маленькая золотинка.
– А? Что? – кое-как очнулся я.
– Красивая тётя врач говорила: «Не бойся, маленькая девочка, это не больно», а сама думала: «Кошмар! Откуда такая гадость у ребенка?!»
– Почему ты так думаешь? – ужаснулся я, представляя, что всё забытое и благополучно пережитое началось заново.
– Ничего не началось, – успокоила черноволосое и чернобровое чудо своего дела, заглядывая в глаза. – Ничего не началось. Просто я всегда слышу, что говорят, не открывая рта.
– И давно?
– Нет, меня тётя Таня научила.
– Какая тётя Таня?
– Они со Славой к нам в песочницу приходят играть и тётя Таня меня научила.
– Не видел я никого с тобой в песочнице.
– Они приходят в гости, когда я с бабой Лидой остаюсь или с дедом Вовой.
Баба Лида и деда Вова – это мои родители. Они сейчас живут в Плоском. Есть такой дачный посёлок у нас под Красноярском. И когда я занят на работе, они появляются в городе и остаются с моей внучкой.
– Ты не путаешь, чудо моё?
– Нет, баба Лида сказала, не говори деду Мише.
– Почему?
– Ты будешь ругаться.
– Ну когда я на тебя ругался? – прижал я христовенькое дитя к себе, – ну когда?
– Не знаю, – высвободившееся дитя начало кривляться перед зеркалом, – а вот дяди, которые к нам идут, будут ругаться.
Я услышал, как кто-то подходит к двери квартиры и вздрогнул от звонка.
– Кто там?
– Алтарин Михаил Владимирович. Мы из 49—34.
Да, это был мой личный номер, когда я работал в «конторе».
Я естественно открыл дверь перед бывшими коллегами. Их было трое и одного я знал лично. Это майор Кислов Валентин Иванович – невысокий, крепкий мужчина, лет сорока двух. У него я консультировался насчёт драгоценностей. И он прошел в дверь первым.
– Михаил Владимирович, вы меня узнали?
– Ну конечно, – я пожал ему руку.
– А это мои коллеги: капитан Суменцов и капитан Рябов.
– Проходите в комнату, – вдруг вставила своё слово Иринка, – но только оденьте тапочки.
Она деловито пошагала в зал.
Гости мои переглянулись.
– Не надо разуваться, – вывел я их из этого состояния, – проходите так, пожалуйста.
Иринка уже сидела в своём кукольном углу и не обращала на нас внимания.
Когда все расселись, майор, взглянув на занятую своими делами Иринку, посмотрел на меня.
– Не обращайте внимания, она не помешает, – успокоил я.
– Михаил Владимирович, вот эти вот два офицера, они не совсем такого профиля, как я. Они из разведки, из ГеУ.
Эти две буквы он произнёс отчётливо.
– Так вот, их интересы пересеклись в нашем городе. А ещё точнее, в кабинете участкового терапевта вашей детской поликлиники. А ещё точнее, – он посмотрел на часы, – один час сорок три минуты назад они зафиксировали звонок по их профилю.
– Разведка и детская поликлиника?
– Увы… Это не наше изобретение, но очень серьёзный штатовский агент сидит у нас в Красноярске в детской поликлинике. И после вашего посещения выходит на связь.
– Дичь какая-то…
– Вот именно: дичь. – Подал голос один из капитанов. – агент законспирированный, полностью проверенный нами, вплоть до хронометража по минутам. Я лично его веду уже пять лет. Это мой первый агент, лейтенантский. И вдруг она выходит в активную связь.
– И что она сказала?
– Ничего, она передала алгоритм. Знак означает или «да» или «нет».
– Ну а я то при чём?
– Этот агент уже месяц общается с вашей внучкой, здесь во дворе.
– Так это Людмила Рафиковна?
– Нет, ваша участковая медсестра.
