Метрилл – меч, который умет ждать
Часть I
Далеко позади, осталось родное побережье реки, тихие воды и чёрный песок. Восхождение на гору длилось уже вторые сутки, и каждый новый шаг, вздох давался с огромным трудом. Последние метры, сдирая пальцы в кровь, я поднимался к вершине, буквально карабкаясь по остроугольным, скальным трещинам и сколам.
Выбиваясь из сил, я всё же сумел взобраться наверх, оказавшись на узеньком, крошечном плато. Справа и слева скалы вздымались еще выше, теряясь вершинами в облаках.
Сделав глубокий вздох, затем ещё один я закрыл глаза. Ветер трепал мои волосы, одежды и, подобно ледяной воде, жёг кожу. В шуме стихии я нашел покой и, отбросив сомнения, взглянул ещё один последний раз на Родину.
Благословенная богами, земля детей Картлоса, залитая буйной растительностью и освещённая солнечными лучами, навсегда останется в моём сердце, как и всё, что связано с ней, но воля отца небесного будет исполнена. Горе смертным, опечалившим всевышнего, не будет оков, способных удержать его от мщения, и даже прочие боги не уберегут такого глупца.
Впереди ждал пологий спуск к побережью, почти лишенный растительности, лишь пара жалких, скрюченных кустиков, да кое-где поросль каменной травы. Её сухие, жёсткие стебли режут пальцы не хуже кинжала. Осторожно, опасаясь скатиться вниз, двигаясь зигзагами от камня к камню, я продолжил свой безумный путь.
Сегодня утром минула ровно неделя, как я покинул дом и семью, бросил жену и сына, взяв с собой в дорогу только бурдюк воды, да головку сыра. Мне нет прощения… Я его и не требовал, ушёл ночью, молча. Ушёл, потому что знал – понимания в мокрых, напуганных глазах мне не увидеть, и сказать мне им нечего. Лучше так, молча…
Однажды, я видел сон, волшебный сон, прекрасный сон… Когда я проснулся, то хорошо помнил его и, более того, не мог забыть…
С того самого часа, каждый раз закрывая глаза, я вижу утес, а под ним озеро с серебряной водой, незнакомый юноша у самой кромки, а за его спиной сам Арес. Юноша бормочет, глядя на водную гладь, но я не слышу, что именно он говорит. Алые глаза бога пылают ненавистью, гневом и нетерпением, но он ждёт, ждёт чего-то…
Обрывки цепей – оков, навешанных в страхе детьми-смертными, в его руках плавятся и капают, раскалённые яростью божества. Расплавленный металл касался невысокой травы, и та вспыхивала пламенем. Я знаю, чего он ждёт… Да-да, абсолютно уверен в этом, но не могу вспомнить… Лишь одно точно – моя судьба на севере, за краем мира, на том утёсе, в том озере…
Укрывшись от ветра за серой глыбой, я присел. Переведя дыхание, снял с плеча узелок, развязал верёвку и, размотав его, добрался до сыра. Отряхнув соль и специи, отрезал четверть от половины, остальное привесил на место. Пока жевал, разглядывал свою последнюю работу – короткий кинжал, не длиннее ладони с широким, обоюдоострым лезвием, такой будет стоить немало. Как только доберусь к эллинам, продам его…
Спуск по склону продолжался до самой ночи и закончился у берега моря. Поправив тесёмку на плече, я зашагал вдоль него. Где-нибудь по пути обязательно будет рыбацкая деревенька, как бы то ни было – это кротчайший путь в Византий, а уже оттуда на север.
Спустя час прогулки по прибрежной полосе, я окончательно выбился из сил и прилег неподалёку от плещущихся волн. Наблюдая за вольной пляской моря, я тихонько уснул.
Намывая железный песок бесконечно долгими часами, сидя по колено в воде и борясь с дремотой, я собирал его буквально по песчинкам. К полудню, умаявшись, вернулся домой и сразу же спать. Вечером, только жара спала, опять за работу. Два веса отмерил, и в яму для плавки песочек, а над ней печь топлю. Жар нужен ровный, без перепадов, тогда чёрный песок вспенится, станет серебристым и превратится в железо – самый крепкий металл, который знает земля от Египта до Фракии.
