Человека поставили на колени. Именно поставили, ударив тяжелым спецназовским башмаком по коленному суставу. Становиться на колени этот седой мужчина явно не привык, но боль заставила его это сделать. Ударивший, высокий, коротко стриженный парень в камуфляже ткнул в перекошенное от боли лицо седого длинный пистолетный ствол с глушителем.
– Если ответишь на мои вопросы – умрешь легко! – произнес стриженый.
Эта фраза адресована не мне, но я нахожусь рядом и отчетливо слышу ее. «Умрешь легко» для седого означает пулю в переносицу. В противном же случае… Об этом даже не хочется думать, тем более наблюдать воочию.
Седой молчал.
– Сколько твоих людей еще осталось в наших рядах? – задал первый вопрос стриженый.
– Всего один человек. Вот он, – отозвался седой и кивнул подбородком в сторону неподвижного окровавленного тела, лежавшего шагах в пяти от самого седого и трех его «собеседников».
Стриженый лишь усмехнулся, пистолет убрал за пояс и тут же быстрым движением выхватил из поясных ножен длинный, играющий бликами от утреннего солнца боевой кинжал.
– Мертвецы меня не интересуют, полковник… Или кто ты там? – проговорил стриженый.
– Он ефрейтор, – подал голос тот, что стоял справа, совсем молодой, также облаченный в камуфляж боевик.
Третий боевик ничего не сказал, лишь огляделся кругом, затем бросил взгляд на табло своих электронных часов…
Меня, невольного свидетеля происходящего, по счастью, никто не замечал. Я так и мог продолжать прятаться в своем убежище, наблюдая, как седой примет легкую смерть или будет порезан на ремешки. Но с давних лет я усвоил, что нехорошо стоять в стороне, когда трое бьют одного. Особенно если этот один немолод и сед. Можно было бы позвонить в милицию (мобильник у меня имелся), но, во-первых, милиция будет долго добираться, а во-вторых, меня услышат и тут же пристрелят. Ведь я нахожусь всего в каких-то двух с половиной метрах от всех четырех. От них меня отделяет лишь ржавый железный остов армейского автомобиля «ГАЗ-66». Через пробитую то ли осколком мины, то ли кулачиной лихого контрактника рваную щель в корпусе «газика» я и наблюдал все происходящее. На мою (а также седого) удачу, оружие у всех троих было не взведено. Теперь мне надо было действовать так, чтобы взвести его они не успели… В наплечной кобуре у меня имелся пистолет с холостыми патронами, совершенно бесполезный в данной ситуации, поэтому надежда оставалась лишь на бо – импровизированное оружие, заготовленное мною на всякий случай еще с вечера. Бо – шест из твердого дерева, крепкий и длинный, почти двухметровый. У восточных народов бо являлся вещью универсальной – и оружием, и посохом, и палкой для загона скота…
Я сумел выиграть какие-то доли секунды и удачно засветил своим бо в стриженый затылок. Расстояние между остовом «ГАЗа» и боевиками было преодолено мной молниеносно. Стриженый икнул и рухнул как подкошенный. Молчаливый боевик успел выхватить армейский нож, но, получив обманный круговой удар по ногам, взвыл, выронил оружие и зарылся головой в песок. Третий, самый молодой, оказался опытным бойцом. Он не стал терять время на выхватывание из-за пояса пистолета и приведение его в боевое положение, так как за это время мой бо наверняка ударил бы его по темени. Молодой принял боевую стойку, отскочив при этом назад. Он явно ждал мою атаку и был готов отразить ее. Я крепко обхватил бо, держа его в оборонительном положении. Пара обманных «вялых» движений заставила молодого почувствовать мою «слабость» и самому перейти в атаку. Противник, явно знакомый с кикбоксингом, попытался достать меня резкой кулачной атакой, но мой бо, в свою очередь, ударил его по ребрам. Молодой не удержал равновесие и оказался на земле. Мне не оставалось ничего другого, как добить его ударом в голову.
