Пролог.
Голубое небо над головой с редкими пористыми облаками. Это первое что я увидел, когда открыл глаза в новом теле после перерождения. Никаких следов присутствия летательных аппаратов, того же инверсионного следа. Не сильно удивлён, если действительно попал в магический мир, и мои расчёты оказались верны. Я ещё должен был попасть в одарённого. Без понятия так это или нет.
Сразу скажу, состояние тела даже на первый взгляд, было просто ужасным. Хотя пока только ощущал сильную слабость, но даже чтобы поднять руку, мне пришлось приложить немало сил. А это уже многое сказало мне. Тело или после серьёзной болезни, видимо, что и помогло с моим заселением, или травмировано, отчего такая слабость, но боли от травм я не ощущал. Вот так изучая грязную пятерню, ногти явно грызли, видимо средств для гигиены нет, я про маникюрные ножницы. Любопытно. Ладошка была мелкой, на кисти шрам, похоже на ножевой. Больше всего насторожило что пятерня больше скелету принадлежала, кожа аж натянулась, плотно облегая кости, со слабо выраженными мускулами. С трудом ворочая языком, я пробормотал:
– Снова в мальца попал. Сколько телу, лет десять?
Даже на то чтобы выдать слова, уходило немало сил. Пошевелившись, я смог сесть, упираясь локтями о землю, и осмотрелся. И сразу разобрался в происходящем. Лежало тело, теперь уже моё, в центре лесной поляны, довольно большой. Через поляну протекала речушка, метра два шириной. Именно в центре поляны был срубленный топором пенёк, к которому прикована цепь, а та к левой ноге парнишки, в тело которого я попал.
– Вот в чём дело. Парнишка умер от голода и дистрофии. Сколько он тут прикованный пробыл, пока не превратился в скелет и не умер от голода? Месяца полтора? Два?
А ведь вполне может быть. На левой ноге рваные раны, парнишка явно пытался снять цепь, уже началось заражение, гангрена, опухло, то-то в пот ещё бросает. Сама цепь метра три, хватило отползти от пня, до берега крохотного ручья, и напиться, что я кстати сразу сделал, обезвоживание тоже было. Вода думаю и дала тому столько продержатся, потому тот и усох до скелета, а не умер раньше от обезвоживания. Всё это сделано явно намеренно. Чем же парнишка так не угодил кому-то, что пошли на подобное? Это же верная смерть. И мучительная. Цепь прикована к пню мощными скобами, не вырваться. Судя по сухим палочкам, парнишка не сдавался. Пытался вызвать огонь и сжечь пенёк, вырвав скобы, но не вышло, видимо сырое всё. Почему не получилось не знаю, но факт. Пока же напившись, стал искать какой камень, однако вблизи ничего подобного не обнаружил, тут явно осмотрели всё и прибрали, всё что бывший хозяин моего нового тела мог использовать для побега.
– Изуверские пытки, – пробормотал я, копаясь на дне ручья. Кстати, даже утопиться сложно, дальности едва хватало руками дотянуться до ручья.
Я первым делом руки вымыл, грязные слишком. Отмыл, дальше черпая ладошками, подносил к губам и пил. А тут по глиняному дну шарил пальцами, пока не нашарил окатыш, камень небольшой, с кулачок, но мне хватит, вытащил, омыв, и сел. С прищуром глянув в сторону дыма, да, над лесом дымок был, светлый, или костёр, или печка дома, и стал вызывать принудительную инициацию. Да, вокруг всё испепелит на несколько сот метров, выброс маной, но мне откровенно пофиг. Даже если кто пострадает. Мне моя новая жизнь была важнее, чем жизни других. Удар камнем по колену, кроме вспышки острой боли, ничего не вызвал. Ещё три удара и ура, рванула мана, всё заполонила пыль, в которую превращалась трава вокруг, деревья и листва. Лёгкий ветерок гонял пыль. Я же, пока мана вокруг разлита, концентрация высокая, подсвечивала магические линии, что я из пальцев подавал, магическое зрение-то не работает, вот и создавал детскую сетку. За минуту сплёл и накинул. Мана пока ещё не рассеялась, линии пусть уже мерцать начали, но я спешно плёл плетение, одно из самых простейших лекарских, малого исцеления. Десять минут где-то потребовалось, закончил, когда уже почти не видел линии, чуть-чуть их подсвечивало, но разместил на ауре, закрепив и подключив к своему источнику. Тот пока пуст, так что сполз в воду, как же колено болит, и стал спускаться по течению. Я помнил о дыме и о том, что кто-то решил такую казнь устроить мальцу.
