– Расслабьтесь, – игла с тихим жужжанием покусывала кожу.
– Я совершенно расслаблен, – Вик положил голову на подголовник кожаного кресла. Покрытие так истёрлось, что изначальный цвет угадывался разве по бокам, да и то, в свете ламп искажался, делался мрачнее, словно бы прятался от взгляда, не желая раскрывать своих секретов. А секретов, наверняка, накопилось не мало. В этом городе у каждого есть своя тайна.
– Почему не воспользовался лазерной коррекцией? – жирно подведённые глаза девушки-мастера над маской с интересом взглянули на клиента. – Дешевле бы вышло.
– Я им не доверяю, – Вик потёрся затылком о подголовник. Волосы, сплетённые на затылке в тощую замысловатую косу из четырёх прядей неприятно давили на затылок и кололи в шею. – Машина – есть машина.
– Ну, понятно, – девушка подняла руку в черной латексной перчатке с тату-аппаратом, прицениваясь к изображению. – Стильно. А что означает?
Вик усмехнулся. Сказать? Отшутиться? И он выбрал второе.
– «V» – значит Вендетта, был такой фильм. Давно.
– Что такое фильм?
– Это как имаджи, только на плоскости. Как картина.
– Не смотрела, – коротко отрезала девушка, помяла пальцем кожу, оценивая кровоток. – Хороший?
– Занятный, – вздохнул Вик. А она симпатичная. Русые волосы до плеч аккуратно заправлены за маленькие, прижатые к голове уши, серые глаза холодного оттенка. Подведены слишком жирно, но это веяние моды. Сейчас все так ходят. А вот на запястье выбит один крохотный чёрный лист. Странно.
– Только коррекция, – зачем-то напомнил он, любуясь сосредоточенными движениями мастера.
– Угу, – и машинка снова защипала кожу. – Это знак бесконечности? – спросил она, чтобы занять себя разговором. Через маску голос звучит немного глухо, но всё равно приятно. Интересно, она свободна?
– Да, был когда-то.
– А сейчас? – Вик безразлично следил за иглой, выводящей замысловатые изгибы знака, оплётшие два расходящихся луча латинской буквы «V» почти на сгибе локтя.
– И сейчас есть. А что ты делаешь после смены? – рука мастера замерла на доли секунды, а потом снова тронулась по контуру татуировки.
– Иду домой.
– Провожу? – почему-то хотелось, чтобы она сказала «да», но интуиция подсказывала другое.
– Нет.
– Почему? – Вик улыбнулся, хотя знал, что она его не видит, сосредоточившись на работе.
– Я живу недалеко.
– А я зайду в гости.
– Не нужно, – мастер стёрла лишнюю краску смоченной в растворе салфеткой.
– Занята? – Почему бы ей не согласиться? Сколько предложений поступает за день? Это всего лишь ещё одно.
– Да, занята, – коротко отрезала девушка и продолжила работу.
– Меня зовут Вик. Виктор, – последняя попытка.
– Я за тебя очень рада, Виктор, – вздохнула девушка. Присмотрелась к чернеющему на коже результату. – Такой шрифт лет сто уже не используют. Где делал тату?
– На Терре, давно, – почему-то хотелось по-дурацки улыбаться.
– Лет сто назад? – усмехнулась мастер, снова погружаясь в работу.
– Где-то так, да, – согласился Вик. – А если приглашу на кофе?
– Нет.
– Пива?
– Нет.
– Неужели абсент?
– Не трудись, я с тобой никуда не пойду, – и снова этот напускной холод в голосе. Они все ломаются. Но всё равно идут. Нужен другой рычаг, вот и всё.
– Мне очень жаль, – напустив сожаления в голос, выдохнул Вик. – Теперь придётся провести вечер в одиночестве.
– Цвет чёрный? – нетерпеливо спросила девушка, снова поднимая глаза от работы.
– Только чёрный, – согласился Вик, – в знак траура. По испорченному свиданию.
– Ты всегда так завязываешь знакомства? – она улыбается, это даже под маской видно. Значит, всё не так плохо.
– Обычно у меня выходит лучше, просто я немного растерян. Не каждый день встречаешь красивую, умную девушку.
– Я не знакомлюсь с клиентами, – и снова зажужжал аппарат.
