Покалывание на запястье начинало раздражать. Исса приподняла рукав. Подкожный дисплей яростно мигал красным. «Ладно-ладно, сейчас посмотрю». Она сдвинула полупрозрачную шторку алфона, на экране высветились пиктограммы и цифры, раздался неприятный металлический голос: «Срок ежегодной проверки истекает через девять часов». Вот чёрт… Исса обернулась и посмотрела на дочь.
Аклея сидела на берегу ручья и болтала ногами в прозрачной холодной воде.
– Мам? Уже пора?
– Не сейчас. Побудем тут ещё немного.
Она сложила игрушки в сумку, отнесла в багажник, присела на подножку уникоптера. Над зарослями тростника носились мелкие чёрные птички, Аклея вертела головой, пытаясь уследить за ними, и смеялась.
«Надо ехать. Будь что будет».
– Детка, я тебя сейчас к папе отвезу. Побудешь у него до вечера, ладно?
– Ладно. А он со мной поиграет?
– Конечно.
На парковке у Центра диагностики почти не было ни машин, ни уникоптеров. В середине дня всегда мало посетителей. Иссе не хотелось выходить из кабины, она откинулась в кресле и рассматривала полупрозрачные белые облака – как будто она по-прежнему лежит на траве у реки, а рядом играет дочь. Если бы можно было остановить время – сегодняшнее утро, голос Аклеи, жаркое июньское солнце. Или нет, лучше прошлое лето, когда всё было легко и просто, когда её дочери ничего не угрожало.
Исса задумалась: с чего всё началось?
Прошлой осенью она заехала в школу за Аклеей, зашла в класс. Только что закончился урок рисования, почти все разошлись. Учительница стояла рядом с Аклеей и держала её рисунок.
– Надо же, какой необычный лес!
Исса пригляделась: силуэты деревьев напоминали старинное кружево, ветки причудливо переплетались, создавая аккуратные узоры.
– А можно мне домой его взять? Хочу папе показать, – сказала Аклея.
– Конечно, возьми.
Аклея начала собирать свои вещи, а учительница отвела Иссу в сторону и тихо заговорила:
– Похоже, у вашей дочки способности к рисованию.
У Иссы пересохло во рту, она сглотнула.
– Да нет, вряд ли. Все дети в этом возрасте любят рисовать.
– Любят. Но не так. Знаете, что у них получается? Вот, сами посмотрите.
Учительница разложила на столе несколько рисунков. На одном вместо леса растянулась широкая тёмно-зелёная полоса, на другом стоял частокол коричневых палок с зелёными каракулями вокруг каждой. Остальные были не лучше.
Исса растерянно спросила:
– Разве это плохо, что она рисует?
– Нет, что вы! Ничего плохого. Вы не переживайте, это легко исправить. Когда у Аклеи день рождения?
– В августе.
– Вот и хорошо, как раз перед следующим учебным годом пройдёт коррекцию.
– Да. Спасибо. Нам пора.
Исса взяла Аклею за руку и вышла из класса. До самого дома она не сказала ни слова. Аклея не удивилась: когда у мамы на работе что-то не получается, она всегда такая молчаливая.
Дома, накормив Аклею ужином и отправив её играть, Исса села за стол, прикрыла лицо ладонями и попыталась всё обдумать. Пока что ничего плохого не случилось. Даже если у Аклеи обнаружат повышенные способности, это не катастрофа. Проведут импульсную коррекцию, вернут к норме, будет рисовать как все.
Хотя, конечно, жаль. Исса и раньше знала, что её дочь видит мир по-своему. В детской целый ящик набит изрисованными листами. Наводя порядок у Аклеи в столе, Исса каждый раз подолгу рассматривала рисунки. Откуда у её дочери такой чудесный дар – видеть самую суть вещей и показывать это простыми уверенными линиями и необычными сочетаниями красок?
Сегодняшний кружевной лес – это даже не лучшее из того, что Исса уже видела. Больше всего она любила Аклеины облака: они бродили по небу, как стада смешных лохматых зверей, и можно было придумать целую историю по каждой картинке. А после коррекции ничего этого не останется. Аклея будет рисовать скучные полосы и линии, которыми уже не захочется любоваться.
