По звездному небу безмолвно и отрешенно двигалось в танце северное сияние. Казалось, чьи-то незримые пальцы перебирают на клавиатуре ночи световые гаммы. Они то взрывались алым фейерверком сильных чувств, то замирали, едва пробивая тьму светлыми импульсами каких-то догадок, а то снова, набрав неистовую силу, ярко вспыхивали, зависая изумрудной короной торжествующего гимна, словно на немых клавишах играли не в две, а сразу в четыре руки.
Звезды наблюдали за дивным представлением с восторгом и некоторым сожалением. Как хотелось бы им, чтобы кто-то разделял их молчаливое ликование! Но темные коробки домов прибрежного городка безучастно дремали, прикрыв глазницы окон плотными веками опущенных на ночь штор. И только в одной из квартир легкие занавески были небрежно сдвинуты в сторону, и звезды могли беспрепятственно проникать своими взорами туда – в чужую жизнь, – сквозь уже заиндевевшее с краев стекло балконной двери.
Виктор проснулся среди ночи, сел на постели. Что за наваждение! Опять приснился этот парень. Сказал всего одну фразу: «Ты яхту смотрел?». Виктор протёр глаза и уставился на старенькое кресло, на котором только что привиделся парень. Кресло было пустым, а приятный голос незнакомца всё еще отчётливо звучал в голове: «Ты яхту смотрел?»
Яхту Виктор смотрел. И не один раз. Да что толку? Красавица, что говорить. Только не по карману. Разве что предложить обмен на новую «Неву» с доплатой в рассрочку? Да нет, кто будет шило на мыло менять? «Нева» – пластик, а тут дерево, ручная работа. Хотя, кто знает? Слышал, что про яхту эту, с красивым названием «Кассиопея», легенды ходили. Убежала, говорят, от хозяина – Александра. Так и утонул талантливый мастер. Тело до сих пор не нашли. А в морском деле – это знак недобрый. С тех пор Александр снился не только Виктору. И другие яхтсмены говорили, будто видят его во сне. Кто-то даже утверждал, что не раз мелькало лицо утопшего в иллюминаторе «Кассиопеи». Конечно, у страха глаза велики. И все же после этого многие старались обходить злосчастное судно стороной.
А у Виктора «Кассиопея» никак не выходила из головы. Что бы ни делал, так и стояла перед глазами. Вот и сейчас липкие мысли, цепляясь одна за другую, отогнали сон. И все-таки надо будет попробовать сестру этого парня отыскать. Попытка – не пытка. А вдруг? Яхт-клуб там распался. Сторожа нет. Говорили, что уж дважды на дебаркадере разгорался пожар. Из города за гаражами яхт-клуба и не видно. Мальчишки тащили из яхт все, что попадалось под руку. Даже пытались выпиливать из корпусов блестящие лебедки и сдавать мачты в «цветмет». Словом, творили, что хотели! «Кассиопея» стояла на берегу уж много лет. Того и гляди – сгниет. Из дерева, не из камня. Видать, не зря хозяин во сне приходит. Беспокоится.
В кроватке закряхтел, засучил ногами сынишка. Виктор встал с постели, посадил его на горшок. Тот, справив малую нужду, так и не открыл глаз, почесал потную головенку и снова уснул, сладко и безмятежно. Жена, Светлана, что-то забормотала во сне. Потом перевернулась на другой бок и тоже затихла.
А Виктору не спалось. Осторожно встал, подошел к окну. Подальше откинул в сторону занавески. Красота-то какая! Давно уж не видел на небе такого яркого свечения. Хоть Светлану буди. Нет, ей и так завтра рано вставать. Накинув на спину шерстяной плед, вышел на балкон. Где оно, это созвездие – Кассиопея? Пять крупных звезд приветливо замигали ему с высоты. И Виктору почудилось, будто по изломанной линии созвездия, очень похожего на перевернутую букву «М», как по новогодней гирлянде, пробежали весёлые огоньки. Чудеса! Наверное, ночь и дается для того, чтобы материальный Мир мог соприкоснуться с Тонким.
