При выезде на Ярославское шоссе была пробка. Марина сбросила скорость и посмотрела в зеркало заднего вида: за ней уже образовался длинный «хвост». Теперь стоять не меньше сорока минут. Угораздило же ее выезжать из Москвы в пятницу вечером да еще в дачный сезон! Июнь в самом разгаре, и счастливые обладатели загородных домов и участков после работы мчатся за город. В салонах – сумки с едой, удобрения, инструменты, а на верхнем багажнике коробки с ненужными вещами, которые переезжают из городских квартир в уютные деревенские домики. Впрочем, ее машина ничем не отличалась от машин дачников. Салон забит пакетами, чемоданами и коробками так, что маленькому Даньке остался лишь крошечный кусочек сиденья, на котором он и стоял прямо в сандалях, глядя в заднее стекло. На верхнем багажнике еще одна коробка из-под телевизора, забитая Данькиными игрушками, и маленький самокат в пластиковом пакете. К пассажирскому креслу скотчем примотан любимый фикус, а где-то под сиденьем прячется кошка Машка, замученная суетой последних дней и оглушенная шумом городских улиц.
– Мам, это плобка? – обернулся к ней Данька, который в свои три с половиной года еще не выговаривал букву «р» и массу других сложных букв.
– Пробка, малыш, – она обреченно вздохнула и посмотрела на часы.
– Мам, а ты мозес как на клыльях плям так взлететь и челес все масыны пелескочить? Мы в мультике видели, помнис?
Фантазер. Все время что-то сочиняет, куда-то летает – то в дальние страны, то в космос.
– Могу, малыш, но здесь надо ездить по правилам. Представляешь, что было бы, если бы все сейчас начали друг через друга перескакивать?
– Авалия, – поразмыслив, сказал Данька и снова отвернулся к окну.
Почувствовав, что машина никуда не едет, высунулась из-под сиденья Машка и глядя Марине прямо в глаза своими желтыми глазищами почти шепотом сказала: «Мяу». Куда едем-то, хозяйка?
Этот вопрос за последние три дня ей задали как минимум три раза. Сначала муж, уже почти что бывший, потом лучшая подруга, а потом и работодатель, посочувствовавший, что в связи с переездом в область она сможет брать меньше заказов. Если бы вопрос был только в этом. Чуть меньше заказов, чуть больше – все равно деньги небольшие, квартиру на них снимать невозможно, а еще нужно или сидеть с Данькой самой, или платить за няню, а это совсем не вписывалось в маринин бюджет. Тем самым ехать кроме как в свой родной город ей было некуда. Жилищный вопрос, как известно, самый острый и практически не решаемый. Если только очень повезет. В везенье Марина верила, и вообще считала себя счастливой. Нашла любимую профессию, потом любимого человека, а теперь у нее есть еще замечательный сын. Но то ли полоса сменилась с белой на черную, то ли наступил такой период в жизни – невезучий.
Машины дрогнули и стали потихоньку пробираться вперед. Только бы не стоять – так хоть дурные мысли не лезут в голову и кажется, все устроится, наладится, обойдется, и снова будет хорошо.
– Будет хорошо, как же! Жди! – говорила лучшая подруга Алинка, когда Марина ей все рассказала. – Да ты хоть понимаешь, что сама себе роешь яму. Понимаешь, какой ты груз на себя взвалила?
Лучшая подруга на то и лучшая, чтобы говорить правду в глаза, но все равно обидно. Алинка и в спокойном состоянии обычно не сдерживала себя в словах, а в сердцах говорила резко, и от этого становилось еще противней. Конечно, все вокруг умные, одна Марина дура. Сначала проглядела, что у мужа уже полгода есть любовница, потом сама же «без боя» согласилась выехать из мужниной квартиры, и теперь тихо-мирно переезжает к родителям, которые наверняка не преминут напомнить о ее глупости еще раз. Никто не виноват – только она, и ничего тут не попишешь.
