– И сок не забудь! – крикнула мне
вслед мама.
Надеваю в подъезде наушники, включаю
музыку и бегу по ступенькам вниз. Вечер пятницы, апрель и тёплая
погода манила на улицу. Я использовала любой повод вырваться из
дома. Как всегда, мы приготовили вкусняшек на все выходные, и не
хватало только моих любимых киви и сока для мамы.
– Классный цвет, – едва
расслышала.
Это соседка Ира кричала из машины
очередного поклонника. Натягиваю капюшон толстовки и стараюсь идти
быстрее. Заворачиваю за угол и вижу, как два парня тянут за руки
блондинку, живущую в соседнем доме. Она смеётся, отшучивается.
Замедляю шаг. Вдруг один из парней хватает её за шею сзади и уже
без улыбки, почти крича, матам приказывает сесть в машину. На
автомате закричала:
– Отпустите! – подбежала, схватила
за локоть девушку и попыталась оттащить. Один из парней, пытаясь
схватить меня, стягивает капюшон и говорит:
– О, рыжая. Берём!
Капюшон перекручивается мне на лицо,
я ничего не вижу. Чувствую, как с силой отрывают меня от девушки,
хватают за голову и... Удар...
Страшно болит голова. Кто-то трясёт
меня за плечи. Открыв глаза, вижу двух девушек. Одна блондинка, та
самая, с соседнего дома. Я с ней не знакома, но часто её видела.
Она красивая, высокая, стройная, ухоженная. Такая всегда
притягивает взгляд не только парней. Вторая – брюнетка, под стать
блондинке. Судя по одежде, только из ночного клуба. У неё была
разбита губа, и кровь уже успела запечься. Лица обеих были измазаны
растёкшейся тушью для ресниц, и все их попытки стереть её не
удавались.
– Господи, она же подросток, – почти
шёпотом произнесла темноволосая.
– Ты же Кристина? – спросила девушка
которой я пыталась помочь, – В соседнем доме живёшь. Наши мамы
знакомы. Сколько тебе? Семнадцать?
– Двадцать. – произношу, растирая
виски руками.
– Точно. На повара же учишься.
В любой другой бы ситуации меня бы
удивило то что она знает меня, но сейчас я думала только где мы и
зачем. Голова всё ещё гудела. Комната, где мы сидели на полу, была
маленькой, два на два. Под потолком на проводе висела тусклая
лампочка, в углу стояло ведро. И всё, ни окна, ни крана с водой, а
так хотелось пить. Позже я узнала, что брюнетку зовут Маша,
работает в ночном клубе официанткой. Похитили её так же, как и нас,
запихнули в машину. Это было, наверно, несколько дней назад.
Блондинку зовут Света, она студентка. В тот вечер она спешила к
подруге.
Время шло, мы сидели в этой комнате.
Никто к нам не заходил. Маша категорически запретила кричать и
ломиться в дверь. Когда она сделала это, ещё до нашего появления,
дверь открыл парень и ударил её, рявкнув, что если она опять
начнёт, то «огребёт по полной». Вскоре к головной боли, жажде и
страху добавился ужас. Общими усилиями мы начали размышлять, кто и
зачем нас похитил. Единый ответ мы наши быстро. Вот уже четыре года
в городе и за его пределами пропадают девушки. Разные, от
семнадцати до двадцати шести лет. Иногда некоторых находили
мёртвыми в разных частях города и на окраинах, в близлежащих лесах.
Они были не просто изнасилованы и убиты, их мучили и избивали.
Фото, кочевавшие из телефона в телефон, были настолько ужасными,
что последние два года я их отказывалась смотреть. Самое страшное
было в апреле. Четыре года подряд в конце этого месяца в городе
обнаруживали три тела: блондинку, брюнетку и рыжую. Они были
изуродованы сильнее прочих. Ходили слухи, что на телах были укусы
человека, порезы на всем теле. Я не боялась этого месяца, считала,
что мне нечего опасаться. Пропадали всегда красивые девушки, а я
себя считала не то чтобы уродиной, а просто обычной, средненькой.
Осознав, где мы и что будет, захотелось умереть прямо здесь, в этой
комнате.
