Глава 1. Гений и его тень
Как бывает часто, детей, погруженных в мир наук, в школах не любят. Так было и с Диого Фабрианом. Во всех уголках мира найдется такой ученик, который выделяется жаждой знаний и вызывает смешанные чувства у окружающих – восхищение у учителей и зависть у сверстников. Диого был именно таким ребенком. В пятом классе он уже знал наизусть таблицу Менделеева и без запинки мог рассказать о свойствах каждого элемента. Химия стала его страстью, а формулы – его языком. Подобно тому, как Вивальди слышал ноты, Диого чувствовал науку.
Его лицо украшало доску почета, а имя звучало на школьных олимпиадах. Учителя уважали его, одноклассники недолюбливали. Но для меня – Кайо Леонсио, он был не просто другом – он был моим братом. Мы всегда были вместе, и хотя наши интересы сильно различались, это не мешало нашей дружбе. Я был творческой натурой, плохо ладил с цифрами и формулами, и с трудом понимал увлечение Диого сложными уравнениями. Но восхищение им преодолевало любые различия.
Оба мы были сиротами. Наш общий дом – школа-интернат в Эль Пуэрто-де-Санта-Мария, Кадис. Родителей мы не знали. Нас оставили, как ненужных, и отправили в этот мир на произвол судьбы. Однако интернат стал для нас настоящим домом. Вопреки стереотипам, здесь царила атмосфера тепла и заботы. Воспитатели относились к детям с любовью, а среди воспитанников царило взаимопонимание. Да, ссоры случались, как и везде, но общей гармонии это не нарушало.
С самого детства мы с Диого были неразлучны. Нас даже ошибочно считали братьями. “Где братья Кайо и Диого?” – спрашивали нас, если кто-то не видел нас вместе. Это прозвище прижилось. Мое полное имя – Кайо Леонсио. Почему Леонсио? Возможно, так звали одного из моих предков. Я мечтал узнать что-то о своей семье, но информация о родителях сирот остается закрытой до совершеннолетия. Поэтому я лишь фантазировал, представляя свою настоящую семью.
Диого, напротив, никогда не интересовался своим прошлым. На вопросы об этом он отвечал уклончиво или не отвечал вовсе. Он был полностью поглощен науками. Если кто-то искал Диого, все знали, где его найти – в библиотеке. Он поглощал книги, как губка впитывает воду. Городские газеты писали о нем, называя его вундеркиндом. Я же был его тенью, но это не огорчало меня. Я гордился им.
Однажды на уроке физики Диого доказал теорему, которая оставалась неразрешимой даже для нобелевских лауреатов. Наш учитель, сеньор Манкесио, сказал ему:
– Диого, когда я вижу таких детей, как ты, я понимаю: мир еще не потерян.
Но успехи Диого вызывали зависть у других учеников. Особенно сильно его недолюбливал Серж Пегларио – типичный школьный хулиган, здоровяк с привычкой дразнить и запугивать. Меня он называл “хвостиком Диого” или “его тенью”. Однако, когда мы с Сержем оставались наедине, он становился совершенно другим человеком – добрым и мягким. Эта его перемена всегда оставалась для меня загадкой.
Кроме нас, в интернате жили сестры-близняшки Сильвия и Сиара Гарсия. Они попали к нам после того, как их родители погибли в автокатастрофе. Пару лет их воспитывала бабушка, но когда она умерла, девочек определили в наш интернат. Их тяжелая судьба вызывала сочувствие у всех, даже у Сержа. Сестры быстро стали нашими друзьями и важной частью нашей маленькой компании.
Так проходили наши дни в Эль Пуэрто-де-Санта-Мария – наполненные учебой, дружбой и мечтами о будущем. Каждый из нас носил в себе свой мир, свои тайны, но вместе мы находили баланс между разными судьбами и характерами.
Мы еще не знали, что впереди нас ждут испытания, которые навсегда изменят нашу жизнь.
Глава 2. Под солнцем Эль Пуэрто-де-Санта-Мария
Эль Пуэрто-де-Санта-Мария раскинулся на побережье Средиземного моря, словно подарок от государства для детей-сирот. Каждый день здесь начинался с рассвета, когда солнце медленно поднималось из-за горизонта, и заканчивался закатом, утопающим в море. Это зрелище было не просто красивым – оно казалось неземным. Наша школа-интернат стала настоящим домом для нас, объединяя не только общим горем утрат, но и теплом, добротой и мудростью наших воспитателей.
