Сантино
Я – верный солдат.
Быть силовиком чикагского Синдиката – предмет особой гордости. Мне нравилось ломать кости, и работа позволяла это делать, что являлось приятным бонусом. У меня хорошо получалось. И я наслаждался процессом.
Однако мне не так сильно нравилось слушать бессмысленную болтовню девочки-подростка. К сожалению, благодаря моему безжалостному характеру дон попросил меня стать личным телохранителем дочери.
Я и представить не мог, что придется играть роль секьюрити – а-ля няни – для его наследницы.
– Ты не можешь отказаться, – возразил мой отец.
Его глаза расширились от тревоги, когда я сказал, что подумаю над словами дона.
– Мы разные, пап. У меня не хватит терпения болтаться вокруг избалованной девчонки мафиози, слушать ее бесконечное нытье и то, как она треплется с друзьями. Я – солдат, а не нянька.
– Ты не можешь сказать «нет» дону. Для тебя – огромная честь получить такое предложение.
Я помотал головой:
– Я хочу убивать. Ломать кости. Хочу уничтожить наших врагов.
– Тебе следует пересмотреть решение, – умоляюще вымолвил папа. – Если дон попросил тебя стать телохранителем для его дочери, есть лишь один приемлемый ответ, Сантино, и это – «да».
У меня не было абсолютно никакого намерения передумывать и говорить «да», что бы ни заявлял отец. Мы с Артуро – хорошая команда. Годами вкалывали вместе в качестве силовиков – и нам не надоедало. Зачем отказываться от крутой работы ради той, которую я, несомненно, буду презирать?
Неважно, что сказал Данте, я буду стоять на своем. Я – силовик.
– Почему бы тебе не прийти ко мне домой, чтобы сообщить о своем решении? – сказал Данте во время нашего короткого разговора по телефону. – В пять вечера.
Он дал отбой прежде, чем я успел сообщить ответ. Вздохнув, я смирился с чертовски неловкой встречей с доном. Данте легко умел заставить людей делать то, чего хотел, с помощью искусной хитрости.
Нажав на кнопку дверного звонка, я оглянулся на черный «Камаро» шестьдесят девятого года выпуска, надеясь, что быстро вернусь к нему и помчусь по улицам Чикаго. Всем своим существом я ненавидел подобного рода светские приглашения и обычно избегал их.
Дверь открыл не Данте и не горничная. Передо мной, вежливо и утонченно улыбаясь, стояла Валентина Кавалларо. Она была высокой, с длинными каштановыми волосами и зелеными глазами, которые загоняли вас в ловушку, как кошка мышку. То, что она заставила меня чувствовать себя маленьким пушистым зверьком, еще больше вынудило меня настороженно отнестись к работе в их доме.
Я кивнул и вежливо улыбнулся в ответ.
– Ваш муж попросил меня приехать.
– О, я знаю, – закивала она. – Я подумала, что было бы замечательно сразу познакомить тебя с нашей дочерью. Зачем ждать, верно?
Я прочистил горло, собираясь сказать, почему я сюда пришел, но позади Валентины появился Данте, положив руку ей на плечо.
– Сантино, – проронил он, коротко кивнув.
– Я рада, что у Анны будет способный телохранитель, – заметила Валентина, не теряя ни секунды. И одарила меня улыбкой женщины, которая умеет искусно добиваться своего, теперь-то я прекрасно понял, почему.
– Дело в том… – начал я, когда Валентина пригласила меня войти.
Данте и его жена внимательно смотрели на меня.
– Да? – спросила Валентина.
Фразы отца крутились в голове, как надоедливые мухи, от которых невозможно отмахнуться. Находясь в особняке Кавалларо и глядя на выжидающие лица, я понял, что вообще не смогу отказать. По крайней мере, пока.
Наверное, я мог бы поработать телохранителем год или два, прежде чем попросить Данте вернуть меня к выполнению прежних задач: пыткам людей с целью выудить нужную информацию.
