Вот уже в третий раз в первое воскресенье сентября я выбираюсь на Бородинское поле. Выбираюсь потому, что являюсь потомком участника той войны, потому, что являюсь российским офицером и, наконец, потому, что просто люблю военную историю, и в особенности славную эпоху 1812 года. В своем желании я не одинок. В тот день на Белорусском вокзале яблоку негде было упасть. Вот перекуривают преображенцы, и у них по-свойски стреляют сигареты французские кирасиры с баночным пивом в руках. А вот еще милая парочка – казачий урядник под ручку с маркитанткой наполеоновской старой гвардии. И вся эта публика движется в одном направлении – на Бородинское поле, чтобы прикоснуться к героическому прошлому нашего Отечества.
Кое-как заталкиваемся в переполненный вагон. За спиной болтается видавший виды вещмешок с обычным походным набором – несколькими бутылками коньяка и водки, нехитрой закуской, алюминиевой кружкой, армейским биноклем, армейской аптечкой и прочей мелочью.
Я оказываюсь зажатым между очкастым французским сапером и хорошо подвыпившем ахтырским гусаром. Оба ожесточенно спорят, поминая и Наполеона, и Кутузова. Войдя в раж, начинают кричать, но их сразу ставит на место пехотный солдат:
– Господа, вы же интеллигентные люди, чего орать во всю глотку!
Сапер с ахтырцем смущенно замолкают. Зато начинает куда-то нагло лезть толстомордый барабанщик итальянской гвардии со своим дурацким барабаном.
– Ты бы сел на него, все бы места больше было! – говорят ему со всех сторон.
– Не могу, – грустно трясет «итальянец» своей рыжей бородой – Боюсь, что лопнет!
Едем, в общем, весело. Кто-то пустил по кругу бутылку, потом другую, достал одну и я. И все, невзирая на мундирную принадлежность, начали смело к ним прикладываться.
Скажу честно, мне нравится это веселое карнавальное братство. В эпоху оно, разумеется, не погружает, но колорит празднику все же придает. На этот раз я, видимо, последний раз участвую в данном мероприятии, так как обучение в военно-командной академии подходит к концу и уже через неделю меня ждет новое назначение в очередную Тмутаракань. Но это еще впереди, а пока я майор российской морской пехоты в мундире капитан-лейтенанта гвардейского флотского экипажа, передаю полупустой бутыль «Старой Москвы» уже изрядно оттоптавшему мне ноги саксонскому кирасиру. Из глубины вагона кто-то надрывно кричал:
– Французская линейная пехота! Собираемся у первого вагона!
– Там вас всех штыками и поколем! – тут же весело отзываются с другого конца.
– Это кто же такие смелые?
– Лейб-гвардии литовцы!
– Эти могут! – не возражают гренадеры Наполеона.
– Следующая станция Бородино! – объявляет машинист.
В вагонах сразу же начинается броуновское движение, пассажиры подгоняют амуницию, цепляют сабли, расчехляют знамена.
Уже на перроне я встречаю своего старого знакомого Диму Наумова, отставного офицера разведки и тоже любителя исторической реконструкции. Димка, как и я, в форме гвардейского флотского экипажа. За встречу мы тут же выпили по бутылочке любимой «Балтики», после чего он одарил меня увесистым томом «Истории жизни и царствования императора Александра Первого».
– Хорошая книга. Много интересных документов. Надеюсь, тебе понравится! – сказал мой друг, вручая свой дар.
Я бегло пролистал книгу. Слов нет, Димка хорошо знает, что дарить, однако мог бы сделать свой подарок в Москве в более благоприятной обстановке. Теперь же мне предстояло весь оставшийся день таскаться со здоровенным фолиантом. Но не откажешься же! В ответ я отдарился раскрашенной оловянной фигуркой Наполеона. Он такие любит и расставляет по книжным полкам в домашнем кабинете. Вместе с Димкой мы отправляемся на поиски своей «воинской части», чтобы, влившись в ее ряды, принять участие в предстоящем сражении. На знаменитом поле уже полным-полно людей. С погодой тоже пока повезло – яркое, почти летнее солнце.
