Пока бьют часы

© С. Прокофьева, текст, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Король проснулся.

Прежде всего по привычке ощупал голову. Проверил, не съехал ли ночью колпак набок? Не дай бог, не свалился ли с головы? И лишь убедившись, что колпак туго натянут на уши, с облегчением вздохнул, откинул одеяло, сел и спустил ноги с кровати.

Шторы были плотно задёрнуты. Мраморные колонны, уходящие в полумрак, казались столбами тумана. В изголовье кровати тускло поблёскивала золотая корона, украшенная драгоценными камнями. Справа от короля, на огромной кровати с кривыми поросячьими ножками, сладко похрапывала королева.

– Хрю-хрю!.. – говорила она во сне. – Хрю-хрю!.. – Возможно, ей снились поросята. Но скорее всего, это был обычный королевский храп. Одеяло, вышитое золотом, мерно поднималось и опускалось. Но королевы в кровати не было видно. Не было видно её головы на подушке.

Рядом с кроватью королевы стояла ещё одна кровать. Но уже поменьше, на золотых птичьих лапах. На этой кровати спала принцесса.

– Цып-цып!.. – свистела она во сне. Возможно, ей снились цыплята.

Но принцессы в кровати тоже не было видно. На подушке вмятина, под отогнувшимся одеялом – пустота.

Скажем сразу, король ничуть не удивился. Он был совершенно спокоен. Он прекрасно знал, что его жена и дочь вовсе не исчезли, а преспокойно спят в этот тихий утренний час.

Что ж, мой дорогой маленький друг, пришла пора, чтобы и ты перестал удивляться и узнал, что ты попал не в обычное королевство, а в королевство невидимок. Да-да! В этой удивительной стране и король, и королева, принцесса, все министры и придворные, вся их многочисленная родня – даже двоюродные племянники – все носили колпаки-невидимки. Дворец надёжно охранялся, но стражников никто никогда не видел. Невидимый повар на королевской кухне орудовал поварёшкой, и невидимый парикмахер осторожно завивал локоны невидимой принцессы.

Король подошёл к окну и отдёрнул тяжёлую штору. Утреннее солнце так и хлынуло в спальню, будто только этого и дожидалось. Тёплые живые лучи скользнули вверх по колоннам, заставили заблистать драгоценную корону, в каждом камне зажгли цветной огонёк. Наконец лучи, почтительно притихнув, осветили портрет короля в тяжёлой золочёной раме.

Солнечный зайчик упал на лицо короля и замер. Да что там какой-то солнечный зайчик, который, по правде говоря, просто лукавое пятнышко света! Все-все, кто видел портрет короля, прямо-таки застывали на месте.

Дело в том, что король был удивительно, необыкновенно красив. Всё в его лице поражало красотой. А уж о глазах просто нечего и говорить. Глаза у короля были ясные, смелые, гордые, умные, великодушные и чуть-чуть задумчивые.

Рядом с портретом короля висел портрет королевы. Стоило только раз взглянуть на портрет королевы, и сразу же можно было понять, что она самая первая красавица на свете. Никаких сомнений! Эти сияющие глаза, нежный розовый румянец… «Ах!» – восклицали все, кто видел этот портрет, и умолкали, не в силах вымолвить ни слова от восхищения.

Портрета принцессы в спальне ещё не было. Но над кроватью принцессы уже был вбит крюк, похожий на высунувшийся из стены согнутый палец. Придворный художник ещё не закончил её портрет. Но и без того всем было известно, что принцесса – самая хорошенькая девочка в королевстве.

Во всех залах дворца, во всех галереях, повсюду висело ещё множество портретов придворных дам и министров.

Дамы поражали блеском глаз, шёлковыми ресницами и тонкими талиями, министры – мужеством и благородством.

– Да нет! Куда там! Художник всё равно не мог передать нашу удивительную красоту, – вздыхали невидимки. – Ах, если бы мы могли снять наши колпаки, вот тогда… Но это запрещено. Это строжайше запрещено.