Развалившись в водительском кресле, Герд с ленивой ухмылкой наблюдал за прохождением колонны. Батальон Вепрей, лучший в десантном корпусе, даже среди здешнего буйства красок и форм ухитрялся соблюдать четкий, радующий глаз строй.
Когда последняя машина скрылась за деревьями, улыбка сошла с лица Герда. Некоторое время он еще смотрел, как колышутся потревоженные «единорогами» ветки, потом захлопнул колпак и завел мотор. Шестиногий «жук» сорвался с места и резво побежал по проложенной батальоном просеке, прыгая через расправляющиеся кусты, ныряя под неспешно уступавшие дорогу ветви. Следовало торопиться: лес восстанавливался с поразительной быстротой.
Пальцы Герда привычно летали по клавишам пульта, а сам он угрюмо смотрел вперед, пытаясь задавить в себе злость. Настроение, однако, оставалось таким же беспросветно пасмурным, каким стало в тот момент, когда командир преподнес ему эту великолепную, откормленную, вывалянную в навозе свинью.
Приветливый наш комбат, думал Герд, отец родной, скорпион ласковый… Чем же это я тебе не угодил? Послать лучшего разведчика в тыл с трофеями – будто вислоносого обозника!.. Или я тоже стал слишком хорош для тебя?
Шорох в багажнике прервал тягостные мысли. Оглянувшись, Герд увидел копну медных волос, под которой мерцали в сумраке огромные глаза. Совсем здорово! Он и думать забыл о девчонке-туземке, захваченной прошлой ночью лагерными постовыми. Батальонные Псы провели уже с ней предварительную беседу, но, хотя ее вопли разносились по всему лагерю, не добились ничего стоящего – все та же невразумительная лопотня о лесных духах и неминуемом возмездии.
Против воли Герд пристальнее вгляделся в этот странный лес, в котором плотно стояли исполинские деревья, погрузившись основаниями в пышную листву нижнего яруса, а по их колоннообразным стволам и могучим шевелящимся ветвям неторопливо ползали бесчисленные лианы. Все здесь двигалось, дышало, шуршало. Уже через полчаса Герд потерял след батальона и продолжил путь, доверившись интуиции и, в меньшей степени, памяти.
Пока вторжение развивалось безупречно. Первая же волна имперского десанта смела с побережья редкую цепь туземных деревень, предав их огню и развеяв жителей по лесам. Закрепившись на берегу, батальоны разделились и широким веером устремились в глубь материка. Но пока, на вторые сутки наступления, Вепри ни разу не столкнулись с противником. Следы присутствия туземцев встречались достаточно часто, дважды батальон натыкался на их поселения, но сами аборигены словно растворились в зарослях. В их крохотных, причудливо расцвеченных хижинах обнаруживалось немало занятных вещей, но ничего похожего на оружие. Весь день батальон беспрепятственно продвигался по намеченному маршруту, на ходу подбирая все, что могло бы заинтересовать будущих колонизаторов. И теперь вся эта дребедень, гордо именуемая трофеями, была свалена в багажнике Гердова вездехода.
С разбегу «жук» перемахнул ствол упавшего дерева, ловко приземлился, пружиня членистыми ногами, и… не встретил опоры. Грунт под ним подался, и машина тяжело ухнула во тьму. Что-то с силой ударило в днище, на секунду задержав падение и швырнув Герда лицом о стекло, затем вездеход снова провалился, содрогнулся и медленно опрокинулся на колпак.
Герд с трудом поднялся, ошалело озираясь. Ситуация, как из анекдота: подергивая лапами, «жук» разлегся на дне глубокой ямы, из центра которой торчало толстенное, заостренное на конце бревно.
Это я лихо угодил! – размышлял Герд, разглядывая далекое светлое пятно над головой. Ай да туземцы! Хорошо потрудились, на славу сработали ловушку!..
Осторожно он потрогал ушибленный лоб. Еще один довод в пользу соблюдения устава, ибо сказано: «при передвижении по вражеской территории обязательным является пристегивание к креслу посредством страховочных ремней.»
