Может ли мужчина допустить, чтобы его семья жила в нищете? Художник Салават Байгазин – потомок Салавата Юлаева, соратника Емельяна Пугачева, дал на этот вопрос отрицательный ответ, и в лихие девяностые надел хомут предпринимателя.
О Салавате Юлаеве… Ближе к разгрому Пугачевского восстания жён и детей великого батыра арестовали… Испугавшись, что род Салавата может оборваться, старейшины решились на тулалу – обряд получения от батыра потомства. Выбрав из племён самую прекрасную девушку по имени Тансылу и прочитав никах[1], её выдали за батыра. Дабы продолжался род Салавата и рождались новые герои…
Разумеется, свершившийся тулалу хранили в большой тайне. Тансылу жила в дальней летовке. В августе 1775 года она родила мальчика. Вскоре старейшины придумали легенду: якобы люльку с младенцем, висящую на разлапистой ветке дерева, Тансылу нашла случайно и принесла в аул… В знак того, что ребёнок послан Аллахом, малыша нарекли именем Аллабирды. Желая подчеркнуть, что дитя – большой дар племени от Создателя – его записали на фамилию Надиров.
Прошли годы. Аллабирды превратился в статного, храброго и умного джигита, женился. В военных походах он дослужился до звания есаула. Семеро его сыновей от двух жён тоже стали казачьими офицерами. Самое главное – он продолжил род Салават-батыра. Сыновья, внуки и правнуки Аллабирды также не запятнали светлое имя батыра – участвуя во всех выпавших на их поколение войнах и возвращаясь с орденами-медалями в форме крестов.
За отваги, проявленные в Великой Отечественной войне, трижды удостоился ордена Славы Аллабирдин Минлибай.
Салават Байгазин – потомок Салават-батыра по материнской линии. И ему пришлось повоевать. Он вернулся из Афганистана после тяжёлого ранения с орденом Красной Звезды на груди.
Однако Байгазину пока ещё неведомо, что он из рода Салавата Юлаева…
Потомки Аллабирды передавали из поколения в поколение знание о принадлежности их рода к избранному джигиту как свято оберегаемую тайну. Но случилось непредвиденное: один из достойных представителей рода, обязанный сообщить сокровенное знание следующему, внезапно скончался, оставив аманат неисполненным…
Увы, Салават Байгазин не успел пока полностью созреть как художник… А ведь в годы учёбы на факультете художественной графики университета, куда он поступил вскоре после Афгана, преподаватели возлагали на него серьёзные надежды, предрекали судьбу большого художника… И в самом деле, Салават отлично начал творческий путь: много писал, организовал несколько персональных выставок, был принят в Союз художников. Но на его пути становления в качестве истинного художника возникла неожиданная преграда: верхом на огромном золотом быке, пышущем из ноздрей клубами алого огня и поднимающем из-под копыт тучи жёлтой, удушливой пыли, в страну ураганом ворвался его величество дикий капитализм и с громоподобным грохотом перевернул вверх дном устоявшийся уклад жизни.
Вот тогда Богайзин и надел хомут предпринимателя – забросив мольберт и краски, ринулся вслед за стремглав пронёсшимся золотым тельцом.
Богатство – понятие относительное. У каждого народа собственное мерило в отношении мамоны. Если же взвешивать нашим безменом[2], Салават Байгазин входит в число людей богатых, на худой конец, состоятельных: имеет элитную квартиру, дачу, два небольших магазина и японскую машину. Как бы то ни было, имущество Салавата с каждым годом увеличивается. Он достаточно вписался в коммерческую стезю, на которую ступил несколько лет назад.
