Лиза смотрела в иллюминатор на бескрайний космос и решала, как же быть дальше. Бесконечно блуждать в пустоте невозможно. Девушка развлекала себя музыкой, обнаруженной на флешке сестры и найденной библиотекой в банке данных корабля. В полете выяснилось, что ей достался личный шаттл Зейнавункана Кохиласа. Эта мысль порадовала её. Первый галактический сутенер, бывший, однако теперь парнем Насти, так заплатил за пребывание Лизы в его борделе. Полноценно галактической шлюхой она не была, хотя и у неё имелся клиент. Один. Драгос.
Драгос, мать его, Аткери.
Засранец, появился в жизни землянки в самый не подходящий момент. Вот угораздило же залезть именно на этого мужика!
Она всегда была прилежной девочкой. Лучшие оценки и участие во всякого рода научных конкурсах и семинарах. Родители так гордились ею, и Лиза не смела возразить им или разочаровать. При этом старшей сестре все сходило с рук. Бунты, переходный возраст и прочие заскоки. Когда Настя объявила, что собирается в летную школу, потом в армию и бороздить просторы солнечной системы, родители не возразили, а даже помогли. Разорились на два дорогущих имплантата для обеих. Когда сестра укатила в летный корпус, папа строго сказал Лизе, чтоб она о глупостях не думала. Мол, хватит и одной чудачки в семье. Не то, чтобы она мечтала о карьере цирковой эквилибристки или еще чем-то подобном, но сам факт запрета возмущал. Девушка давно решила, что пойдет в медицину. Это было ей интересно, тем более в приходом новых технологий болезни, считавшиеся неизлечимыми, отныне легко поддавались контролю. И еще бабушка болела. Лиза часто оставалась с ней, когда родители были заняты или улетали в командировки, а сестра бороздила свои космические просторы. Бабуля поддерживала её и девушка чувствовала себя важной для неё. Порой они проводили вечера за просмотром старых фильмов с невообразимым количеством вредной пищи. Пожилая женщина могла потратить половину своих ежемесячных средств на то, чтобы подать к столу экзотическое блюдо или порадовать себя экстравагантной покупкой. Лизе очень нравилось проводить с ней время, хотя позже мама порицала бабулю из-за этих сумасбродств и любовь к алкоголю и табаку. Едва в её доме начинались нравоучения, как коньячок перемешался из старинного буфета в фужер, а в сухой ладошке бабули зажигалась сигарета на длинном мундштуке. Её не останавливало даже то, что за окном могло быть утро.
– Будем считать, что мы отправились в Мексику, а там уже поздняя ночь, – отмахивалась старушка. – Милая, жизнь штука одноразовая. Мы все здесь в первые и никто не знает, как правильно жить. Возраст – это не признак ума, а лишь свидетель опыта. Человек может быть дураком и в семьдесят лет.
– Мама говорит, что старших надо уважать, – осторожно повторила Лиза слова родительницы, отпивая свой гранатовый сок и такого же фужера.
– Если ты чувствуешь, что перед тобой идиот, то лучше промолчать, – хмыкнула бабуля. – Юности простительна неопытность, а вот великовозрастный дурак может наделать дурных вещей. От таких стоит держаться подальше. Улыбнись и отойди в сторонку, не надо мешать человеку тонуть в собственном невежестве.
Подобные беседы представители разных поколений частенько вели нарядившись в красивые одежды, перед накрытым столом. Бабуля включала музыку и позволяла Лизе почувствовать себя взрослой. С годами старушка дряхлела, но от привычек не отказывалась. Когда же стало очевидно, что ей нужна серьезная медицинская помощь, бабушка отказалась от помощи генетиков.
– Я родилась естественным путем и умру так же, – высокомерно изрекла пожилая женщина, когда родители в очередной раз настаивали на посещении лаборатории. – Не желаю продлевать свой век, он и так затянулся.
