- Ма-ам. Да не переживай ты так. Всё будет хорошо!
Мама ничего не отвечает, только ещё больше хмурится.
- Мам, ну мне нужно было отказаться? – говорю, немного с обидой в голосе – ты же не можешь не понимать какой это шанс для меня.
- Могла бы, и посоветоваться, – с нервозностью в голосе парирует она.
- Там всё решалось в последний момент, – нагло вру! Не люблю врать маме и сейчас сгрызаю себя за это, — Мне крупно повезло, что Мирошнеченко не было. Если бы ректор присутствовал, он бы продвинул одного из своих любимчиков. Либо сына губернатора, либо Дашеньку свою любименькую. И никто бы даже не посмотрел, что они ни разу сессию самостоятельно не сдали. Везде за них Пётр Степанович просит.
- Ну, за них как раз понятно, почему просят, сын губернатора, это же дополнительное финансирование, а вот Дарья, — сделав акцент на имени моей одногруппницы, мама кривит губы в брезгливой ухмылке. - Эта девица никем не брезгует, ни старым, ни малым! А вот ты, каким боком то? - родительница смотрит исподлобья с подозрением.
- У меня высший бал по прошедшей олимпиаде, между прочим, – и снова говорю с обидой в голосе, – И не ректор меня выдвинул, ты же знаешь!
-И что теперь?! М?! По математике тебе равных нет, не спорю, а остальные предметы?
Ничего не отвечаю, потому как нечего! По остальным предметам у меня тоже неплохо. Я бы сказала даже очень неплохо!
Но мама отказывается понимать, почему иногда случаются четверки и что я не чёртов гений, в конце концов, и у меня есть свои пределы возможностей.
Помню, как больную, с температурой тридцать семь и девять, мама всё же заставила меня пойти в школу, я просилась остаться дома, сил не было совсем. Но в этот день у нас был диктант за полугодие…
Я получила за него тройку, единственную за весь период обучения.
Мама избила меня шнуром от кипятильника так, что у меня кожа по всему телу полопалась. Местами до глубоких ран.
Когда пришли документы на перевод для одного из студентов нашего Вуза. Я была первая в списке, но решать, кто из четверых поедет продолжать обучение в столице должны были преподаватели. Галина Михайловна предложила мою кандидатуру из-за победы во всероссийской олимпиаде. Её поддержало, на моё удивления, большинство педагогов и уже к вечеру на меня были готовы все бумаги.
Это я маме с отчимом сказала, что меня уговорили. Но, на самом деле я знала, что буду в списках, потому как выбирали из лучших учеников нашего вуза. Галина Михайловна очень хорошо знала моих родителей. Знала, что им нужен тотальный контроль надо мной, и они ни за что меня не отпустили бы. Поэтому маме не сообщалось намеренно. А так как документы для перевода были уже готовы, у них не осталось выбора, они вынуждены были меня отпустить.
Хотя отчим и заявил, что мы заберём документы, но мама не позволила. У неё был железный аргумент «- Ну конечно, и сядет к нам с тобой на шею!», но ответ Станислава - мужа мамы, что можно и продавцом пойти, слава богу, мою маму не устроил.
- “Финансисты, зарабатывают больше” – был её аргумент.
Это, наверное, первый в моей жизни момент, когда я порадовалась маминой меркантильности. И именно поэтому мы сейчас хоть и спорим, но всё-таки собираем мои вещи.
Мне даже не верится, что через каких-то, пару дней я буду студенткой столичного Вуза.
- Отцу сейчас, что прикажешь делать, Вторую работу искать?
- Зачем? – хочу сказать, что можно просто бросить пить и тогда нам на всё будет хватать, но вовремя себя сдерживаю. – Мама, я там также буду стипендию получать. За общежитие платить не нужно, я прокормлюсь.
- О, какая молодец, самостоятельная какая. Ну-ну! – мама начинает злиться, а это, как правило, ничем хорошим для меня не заканчивается.
