Теплое весеннее солнце медленно испаряло оставшуюся от утреннего
дождика влагу. На поле тянулась ввысь набирающая силу зелень,
деревья, отступившие от деревни на почтительное расстояние мерно
шелестели новыми листьям, а речка несла вдаль свои бесконечные
потоки воды.
Люди от природы тоже не отставали в своей занятости, занимаясь
своими повседневными делами. Плугом распахивались длинные, но не
очень широкие грядки, на которые вскоре будут посажены овощи.
Строители заканчивали возведение новой мыловарни и навешивали
лопасти на ветряную мельницу, которой скоро наконец-то придется
потрудится. В дегтярне и на производстве кирпичей весело дымились
трубы, показывая, что и там не сидят сложа руки. Плотник заканчивал
сборку очередной телеги, а с кухни доносились манящие ароматы
готовящегося обеда. Только в кузне было тихо, потому что мастер
отправился к плавильным печам вместе с очередной партией руды,
привезенной из соседних деревень.
Если так посмотреть, то наверное только один человек сейчас не
был занят ничем серьезным, даже дети в данный момент постигали
грамоту и счет, а Тимофей сидел на своей лавке возле небольшой
пристани и смотрел вдаль, вспоминая свою старую жизнь. И пусть в
этой реальности было очень много трудностей, недопонимания,
невежества, жестокости, да много чего еще, но он не был уверен, что
хотел бы вернуться обратно. Предложи ему такую возможность год
назад, да даже полгода, Тимофей без всякого сомнения бы согласился,
а теперь ответ уже не был таким однозначным.
Посмотрев на лежащую рядом удочку он все-таки решился на новую
попытку выловить свою удачу из непривычно быстрого потока воды
обычно спокойной речки. Насадив наживку на аккуратный крючок,
сделанный умелыми руками кузнеца Радогора, Тимофей поморщился от
зудящей боли в спине, а закидывая снасть, даже высказал несколько
не слишком цензурных слов. Она уже начала заживать, но боль все
равно осталась.
Чуть больше недели назад по своей несдержанности он позволил
себе слишком уж вольготно пообщаться с боярином, хозяином этой
земли, и тот вполне ожидаемо отреагировал. Пять плетей стали
расплатой и наукой на будущее, и это было еще очень даже милостиво
с его стороны, могло оказаться и больше. Кроме того Тимофей был
благодарен, что Яков Прокшинич не стал делать из этого шоу и все
произошло в доме, а не на глазах у жителей. Конечно, от огласки это
не уберегло и в течении пары дней об этом узнал абсолютно каждый
житель Боротно, но хотя бы в момент получения наказания было не так
обидно.
На самом деле Тимофей и не так сильно расстроился. Сам виноват.
За языком нужно было лучше следить, и совсем не важно, что за
несколько минут до этого события ты спас его жизнь. Нельзя забывать
про статусы и порядки этого времени. Одно хорошо, тема эта больше
не поднималась, а уже на следующий день Яков Прокшинич отправился к
себе в Илемно вместе со всеми выжившими дружинниками, способными
держаться в седле, таковых оказалось всего пятеро.
Семеро воинов встретили свой конец, защищая своего боярина и
деревню от предательства и вероломного нападения. И это еще очень
большое везение, половина из них вообще не смогла ничего
противопоставить своим убийцам, а вторая забрала с собой не более
одного противника. Хитрый и подлый ход, притвориться другом,
опоить, а на рассвете напасть. Если бы не случайная
подозрительность Тимофея, то все пошло бы совсем по другому. Но
основная заслуга в победе была отнюдь не его. Десятник Лютомир
практически самостоятельно перебил почти половину всех татей одного
за другим, получая ранение за ранением, пока они не побежали,
сопровождаемые не очень меткими выстрелами из самострелов. Только
после этого он позволил себе расслабиться и осел на землю. Время
шло, но до сих пор было непонятно, выкарабкается воин или нет.
