Денис
С непроницаемым выражением лица захлопнул дверь тачки Барина и на доли мгновения потерялся в смазанном красками пространстве под разрезающее звучание в ушах последнего разговора с воротилой. Слепо вглядывался вслед сорвавшемуся черному мерсу, безотчетно в последний раз глазами пробежался по затертым номерам машины и пытался унять вспыхивающие в больной башке мысли, заполнить в грудине холодную пустоту, совладать с реалистичными картинками перед глазами, как я минуту назад, не теряя времени, в салоне авто спускаю в ненавистную тушу пол магазина, если бы при себе имел ствол. И, плевать, что за этим бы последовал собственный смертный приговор. Не имеет разницы сейчас или спустя месяц – два. Так, хотя бы, заберу вслед за собой главную мразь, которая впоследствии даст мне мирно спать на той стороне.
Запрокинул башку назад и медленно выдохнул из себя острое, как тысяча мелких разбитых стекол напряжение, вмиг превратившееся на морозе в ничтожное облако пара.
Застыть бы так навечно.
Противно прищурил глаза, которые тонули в заводи жестокости и озлобленности, напрочь не замечая холодную бесконечность неба.
Застыть… и провалиться, к чертовой матери, сквозь землю, Туман!
– Ден?! – со стороны привлек к себе внимание свист, напомнивший, что Михася с Рыжим все еще стоят у мусарни в ожидание меня.
Стоило мне развернуться в сторону девятки, как тотчас наткнулся взглядом на матушку, выбегающую из вонючего отдела, в котором я пробыл пару часов.
Сжал каменную челюсть, готовясь ко второму акту и тяжелой поступью, раздраженный, двинулся к ней, оставляя из под массивных черных ботинок четкие следы на грязном снегу.
– Ты что тут делаешь? Зачем, приехала? – перешел сразу к делу, оказавшись напротив заплаканной родительницы.
– Что, это было? – одной рукой цепко ухватилась за рукав моей куртки, а второй носовым платком стерла с лица слезы. – Во что ты ввязался, Денис? Это ведь следственное управление по особо важным делам! – мать обернулась на ментовку, никак не отреагировав на мои слова. – Я в каждый пункт забегала по нашему адресу, а меня отправили в другой конец города. Что ты натворил?! – затрясла меня и уставилась в глаза, не замечая, что я уже терял остатки терпения.
Взрыв неминуем. Но не сейчас. Не здесь. Наедине с собой.
– Не стоило ехать через весь город. Отправляйся домой, – уверенно схватил ее выше локтя и насильно поволок к ожидающей девятке, где сидели пацаны.
– Ты слышишь меня? – вскрикнула от беспомощности женщина. – Слышал, что я тебе сказала? – взбрыкнула и попыталась вырваться из крепкого хвата, когда заталкивал ее в салон машины. – Что ты творишь? Мы столько не виделись и вот так…
– Хватит, – нагнулся к ней и тихо процедил, заставив растерянно прикрыть рот, когда пыталась вставить очередную ебошь*(чушь). – Едь домой. Я завтра сам подъеду, – не мешкая захлопнул заднюю дверь и подошел к переднему пассажирскому месту, где устроился Рыжий. – Отвезите к моему дому, – обвел пацанов пустым взглядом.
– Сделаем… – буркнул Михася, утвердительно кивнув башкой.
– Потом? – глянул на меня Рыжий, значительно желая урезать поток вопросов.
– Ко мне на хату.
– А ты как? – Миха завел мотор.
– Мне нужно пройтись.
– Денис? – мать схватилась за сидение Рыжего и попыталась высунуться в его открытое окно, но я дал Михасе знак, чтоб выжимал максимум.
Мне и впрямь чрезвычайно сильно требовалось в данный момент проветрить голову, остаться в одиночестве и проанализировать собственное дерьмовое положение, в котором никогда не случалось бывать в своей жизни. Парашу, не приходившуюся ранее мне месить ногами. Но не факт, что все это возможно осмыслить в башке, взвесить, добровольно принять и просчитать выигрышные ходы. Не в этой ситуации и не в том месте, где вскоре я окажусь…
