— Здесь пока сидеть будешь, — Тамир захлопывает за мной дверь
так, что аж петли скрипнули. Вздрагиваю, но пару шагов отскакиваю.
На всякий случай.
Раздевалка пахнет потом и чем-то остро-химическим, видимо,
чистящими средствами. Пол мокрый, по углам валяются разнокалиберные
шлемы, а одна из лавок почему-то перевёрнута. Я бы зажала нос, но
как-то не до того, когда тебя буквально за шкирку втолкнули
внутрь.
— Что? — Я резко оборачиваюсь, глаза распахиваю до размера
бильярдных шариков. — Это ещё почему?! Я не хочу, я…
— А ночь в обезьяннике провести хочешь?! — Тамир делает шаг ко
мне, и от его тона у меня волосы на затылке встают дыбом. Он
высокий, сильный, а в этом взгляде слишком много ярости, чтобы
спорить.
Я невольно отступаю назад, пока спина не встречается с холодной
стеной.
— Ты не… — начинаю, но голос предательски дрожит. Обиженно
поджимаю губы. Козёл! — Я бы и без тебя справилась отлично! —
бросаю, стараясь хоть как-то спасти остатки своей гордости. - И
плевать, что трое типов хотели мне город показать против моей воли,
и уже даже почти в багажник упаковали.
— А я видел, как ты справляешься! — Тамир нависает надо мной,
почти вплотную. Его рука упирается в стену рядом с моим лицом,
блокируя путь к бегству. — Шикарно получилось! Тебя почти в тачку
чужую запаковали на отработку. Жопа шикарно вверх из багажника
торчала. Я оценил.
Открываю и захлопываю рот. Щёки моментально пунцовыми
становятся. Он что... Разглядывал меня, когда нужно было спасать?!
Напрягаюсь, потому что теперь сомневаться начинаю, что тот шлепок
по заднице принадлежал одному из троих ублюдков. Может это... Это
Исханов меня шлёпнул?!
— Ты чем, бля, думала, когда за руль садилась?! Ты… - Он тычет в
меня пальцем, а я дышу так яростно, что грудь поднимается и
опускается в такт. Сейчас опять начнёт про обезьяну с гранатой
кричать, да?! — Ты… обезьяна с гр…
— Заткнись! — вырывается у меня, и тут же краснею от собственной
смелости.
Тамир замирает, а потом медленно склоняется ко мне ближе. Его
лицо всего в нескольких сантиметрах. От него пахнет мятной жвачкой
и чем-то терпким. Глаза узкие, прищуренные, пронизывающие. Мне
хочется провалиться сквозь землю.
— Что ты там пикнула? — Его голос становится низким, хриплым, и
от этого по моей спине пробегает холод. — Повтори, я не
расслышал.
Я сглатываю, губы предательски дрожат.
— Я… я не специально. Лерка нажралась на вечеринке. Не могла же
я её бросить там?! А я… машина... Она барахлит! Иначе я не могу
объяснить эту аварию! — начинаю оправдываться, но даже самой себе
не верю. Голос звучит жалко.
Тамир ухмыляется, и эта ухмылка явно не обещает ничего
хорошего.
— Не пизди, Руслана. Это ты решила порулить и "поцеловала" зад
тачки, в которой сидели… — он морщится, будто его самого
передёргивает, — сука, вот как ты проблемы умеешь на ровном месте
устраивать?!
Меня бросает в жар. Уж лучше бы он не напоминал. Эти мерзкие
взгляды, наглые ухмылки и липкие угрозы до сих пор крутятся в
голове.
Этот козёл напротив меня, Тамир Исхадов, звезда хоккейного мира.
Невыносимый придурок, самовлюблённый козёл, а... ещё и парень моей
старшей сестры!
Я случайно попала в передрягу. Я позвонила сестре, а она,
оказывается, с подружками умотала на отдых в Испанию. Ещё и наорала
на меня из-за того, что я трачу её кровно заработанные деньги на
роуминг. Родители уехали проведать бабушку за тридевять земель. И
сестра не придумала ничего лучшего, чем позвать на помощь этого
кричащего козла.
— Не ругайся, — морщу носик.
— А что такое? У нас здесь неженка? - Тамир фыркает, наклоняется
ближе, практически касаясь носом моего лица. У меня от его близости
дыхание сбивается. Раздевалка становится невыносимо маленькой,
стены будто надвигаются. Я прижимаюсь к холодной плитке, дышу
часто, но всё равно не могу успокоить сердце, которое будто решило
выпрыгнуть наружу.
