Тихон Подковин весело отсчитывал ступеньки широкой лестницы, направляясь к выходу. Час тому назад секретарь Иркутской судебной палаты сказал ему:
– Вы можете быть нашим регистратором.
Огромные слова на мраморной доске «Правда и милость да царствует в судах» сегодня показались ему особенно важными.
Вечером, по настоянию своей сестры Фимы и ее подруги Вари Березкиной, Тихон подробно рассказывал, как он «производился» в регистраторы.
Варя громко смеялась.
– Значит, все пойдет по-хорошему, – говорила она. – Скоро будешь чиновником.
– Дело пойдет… Но чиновником мне не бывать. Нужно высшее образование. Я даже до штатного регистратора не дойду.
Варя вопросительно взглянула на Тихона.
– Ты все забываешь, что мне в солдаты идти…
Варя жила на том же дворе с матерью-санитаркой и братом в одной комнате.
«Даже ни разу за руку не взял, – думала девушка, перебегая через двор. – Чего он такой? Не смеет или не любит?»
Мать Вари сидела за столом и шила.
– Тихона регистратором назначили.
– Я не сомневалась в нем. Его можно и делопроизводителем назначить.
– А он говорит: не буду я чиновником. Солдатчина помешает.
– Рассудительный парень. Он и жениться до окончания военной службы не будет.
Варя тяжело вздохнула. Мать взглянула на дочь.
– Я Тихона одобряю. Не следует жениться лобовому, много у семейных солдат несчастий бывает… Будем ждать. Ему до призыва еще год с лишним…
Варя отвернулась и стала беспокойно разглаживать свои темные волосы; ее влажные ресницы вздрагивали.
До поступления в судебную палату Подковин был приказчиком в рыбной лавке купца Кытманова. Ему надоели капризные барыни-покупательницы. Но и в канцелярской работе он не нашел удовлетворения.
«Два года – в судебной палате, четыре – на военной службе, – а потом – на новые места, к сибирским рекам», – часто думал Тихон.
Полгода назад он познакомился с семьей торговца Рычагова. У сына его, Елисея, он брал книги для самообразования.
Незадолго до этого знакомства молодой Рычагов ездил в Порт-Артур. Нужно было присмотреть местечко для торговой деятельности, а в Маньчжурии как раз строились новые города, проводилась железная дорога.
– Дальний Восток необходим нам как воздух, – любил говорить Елисей. – Мы, русские, должны освоить его.
Во время разговора Елисей часто закрывал глаза. Он стоял прислонившись к стене, опираясь левой рукой на спинку стула. Напыщенность речи и игра со стулом коробили Тихона.
Висячая лампа освещала стол, за которым сидел Рычагов-отец. На сухощавом и продолговатом лице старика блуждала усмешка.
– Если мы не укрепимся в Маньчжурии, – продолжал Елисей, – то туда влезут американцы или японцы.
– Японцы!.. – воскликнул отец, – Пустяшная страна, парикмахеры. Опасность – от англичан, а всего скорее от немцев.
Молодой Рычагов наклонился вперед, навалившись на спинку стула.
– Ты прав, папа. Однако орудием против нас англичане изберут японцев. А их-то мы одолеем! В Порт-Артуре стоят наши военные корабли.
– Ты был на них? – спросил Подковин.
– Был. И порт-артурские форты видел. Они замаскированы, подготовлено несколько линий обороны. Но вряд ли нам придется воевать на суше. Русский флот не допустит врага на берег. Крепость возводится на всякий случай… Сейчас делается упор на расширение экономического влияния. Нам нужен торговый незамерзающий порт, и таким портом будет город Дальний.
– Что же ты не выбрал там себе местечко?
– У нас с тобой, папа, карман тонок. Для работы в Дальнем или в Харбине, нужен капитал. Китайцы – первоклассные коммерсанты и конкурировать с ними весьма трудно. Чтобы осмотреться и обжиться среди них – требуются деньги. Переедем туда годика через два. А за это время там достроят крепость и усилят флот.
