В избе было тепло и тихо, уютно светила керосиновая лампа и слышалось жужжание веретена, бабушка пряла пряжу. Внучата Алёшка и Максимка забрались на жарко натопленную печь, и молча следили оттуда за бабушкиной работой, поклевывая носом. Бабушкины пальцы ловко и быстро крутили певучее веретено, и тонкая, ровная нить ладно вилась, наматываясь в кругленький, аккуратный клубочек. За окном мело, вьюга завывала в печной трубе, и билась в стены избы, и оттого казалось, будто кто-то большой ходит там, снаружи, охает и стучит – просится в избу.
– Бабуль, а расскажи про страшное? – попросил Алёшка.
– Да, расскажи, бабуль! – поддакнул младшенький Максимка.
– Всё бы вам про страшное слушать, – отозвалась бабушка, – Потом бояться станете, родители отругают меня, мол, чего старая мелешь, детей пугаешь.
– Бабуль, да ты что! – возмутились мальчишки, – Мы тебя ни за что не выдадим! И мы уже большие!
Бабушка улыбнулась, глянув добрыми своими голубыми глазами на печь, где лежали внуки. Задумалась. А после неторопливо повела рассказ…
– Было раз вот что. Ехал мужик один домой. Зима была, вот как у нас сейчас. А зимой, знамо дело, темнеет рано. Вот едет мужик на своей лошадке, смеркаться стало. Месяц молодой, рогатый, до того ярко в небе светит, что хоть книгу читай. Да мужик неграмотный был, из простых крестьян, ему и то радостно, что дорога светла!
Мороз такой, что ели в лесу трещат-потрескивают. Снег под санями хрустит. Дорога ровная, скатертью стелется. Наезженный путь-то был. Да тут волки вышли из лесу. Лошадь и понесла. Мужик в сани упал, голову руками прикрыл, свернулся-съежился, а лошадь несёт да несёт, только ветер в ушах свистит. Одно в голове у мужика – волки не съедят, так об дерево расшибемся.
И вдруг встала лошадка. Так внезапно, что мужик аж из саней вылетел. Подскочил он, вылез из сугроба, отряхнулся, огляделся. Волков не видать. И то слава Богу. Лошадь осмотрел – цела. Сам тоже вроде жив-невредим. Неужели ушли?! Обрадовался мужик, аж свистнул во всю мощь от радости. И тут слышит голос:
– Не свисти, денег не будет!
Перепугался мужик, кто в такой глуши может разговаривать? Обернулся и видит, стоит старуха перед ним. Вся в белом.
Выдохнул мужик:
– Ты чего это, бабушка, людей пугаешь? И что тут делаешь в такой час одна?
– Живу я здесь, – отвечает старуха, – Идём в гости ко мне, заночуешь, а с утра уж домой тронешь.
– Не, – отвечает мужик, – Мне домой надобно. У меня жена там одна на сносях. Мало ли чего. Ты мне лучше подскажи, бабушка, как мне теперь на дорогу обратно выбраться.
– Не попадёшь ты сейчас на дорогу, – отвечает старуха, – До рассвета нельзя.
Стоит мужик, голову чешет, ничего не поймёт.
– Отчего же нельзя-то? – спрашивает он у старухи.
– Оттого, милок, что в иное ты место заехал, куда живым ходу нет.
Совсем оторопел мужик, ничего в толк не возьмёт.
– Как же я-то сюда попал?
– А ты попал потому, что я так устроила. Волки те неспроста за лошадкой твоей погнались.
– А на что это?
– Беда тебя впереди ждала, милок. Впереди на дороге разбойники стояли, путника одинокого поджидали. А у тебя деньги за пазухой. Убили бы они тебя.
– А ты откуда про деньги знаешь? – дивится мужик.
– Всё тебе скажи! Айда лучше в избу, мороз-то какой, чай, озяб уж.
А мужик и вправду замёрз так, что мочи нет.
– Ну пойдём, – отвечает, – Да далёко ли идти-то?
– Недалёко, – говорит старуха.
Повёл мужик лошадку под уздцы вслед за старухой. Идёт, а сам дивится, странная бабка, одна в лесу живёт, про иной мир какой-то бормочет, про деньги мои знает, да и одета в белом, что за наряд такой! А ну как наоборот, к разбойникам и приведёт его?
