– Владимир Иванович, к вам Самойлова. – Улыбнулась молоденькая медсестра, оглядываясь на приёмную. Профессор надел очки и принял серьёзный вид, стараясь держать не только лицо, но и бушующее негодование, возникающее всякий раз перед встречей с пациенткой.
– Зовите. – Кивнул.
– Здравствуйте.
Молодая девушка робко протиснулась в кабинет и замялась на входе. Она мило улыбалась и старалась ничем не проявить свою нервозность, только вот то, с какой скоростью пальцы перебирали тоненький ремешок миниатюрной сумочки, говорило о многом.
– Что там у меня? – Спросила и буквально на мгновение зажмурилась, словно от страха.
Под пристальным взглядом врача придержала рукой дверь, прикусила изнутри губу, и тут же тряхнула головой, точно сбрасывая наваждение. А в следующую секунду уже излучала уверенность, за лёгкостью и плавностью движений можно было отметить мягкость и покладистость, а улыбка являлась сплошным позитивом. Девушка игриво повела плечиком.
– На самом деле, я бы хотела…
– Присаживайтесь, Эля. – Перебил профессор и взглядом указал на стоящее недалеко от стола кресло.
– Если честно, у меня не так много времени…
– Присаживайтесь. – Настоял он и выражением своего лица дал понять, что разговор предстоит более чем серьёзный.
Сомневалась девушка ещё секунду, не больше, а потом согласно склонила голову набок и, аккуратно ступая точным ритмичным шагом, продефилировала по кабинету.
– Что-то не так? – Приподняла брови, как только профессор присел и развернул перед собой медицинскую карту.
Не то, чтобы это был вопрос, скорее… скорее, глубокий вдох перед неминуемым падением, но сделать его было необходимо.
– Вы сегодня одна, а я бы хотел поговорить с вашими родителями. – Начал, было, профессор, на что девушка поджала губы и немного развела руками.
– Давайте не будем. – Опустила взгляд, понимая, что сейчас услышит. – Это касается только меня, да и решение… решение буду принимать тоже я и…
– Как вам угодно, но Борису Евгеньевичу всё равно сообщить придётся.
– Ваше право. – Невесело улыбнулась она.
– Вчера пришли результаты анализов, и, признаться, они меня совсем не порадовали. Скажите, вы принимали лекарства, которые я прописал?
– Да. – Ответ был не очень уверенный, немного уклончивым, но профессор отреагировал снисходительно. Взгляд его невольно опустился к страницам тонкой бумаги, развёрнутым на столе, появилось желание поправить очки.
– Изменений нет. – Произнёс он холодным отстранённым тоном. – У вас осталось полгода, Эля. Полгода, если не начать лечение прямо сейчас.
Немолодой мужчина показательно сцепил пальцы, взгляд стал пристальным и даже укоряющим. Со свойственным ему одному прищуром, врач смотрел на молодую девушку и искренне не понимал её нежелание последовать совету. Продолжить лечение, перейти от консервативных методов к сложным, оперативным, действенным манипуляциям.
Он наблюдал Элю уже более года и всегда отмечал её немного бесшабашное, поверхностное отношение к собственному здоровью, но раньше это казалось просто непониманием ситуации, отказом воспринимать реальность в истинном свете, но теперь… Теперь, когда все анализы безошибочно указывают на довольно-таки редкий, сложный случай опухоли головного мозга, она в упор не реагирует на все предостережения. Конечно же, он знал о том, что пациентка Самойлова уже три месяца назад отказалась от приёма необходимых препаратов. Знал, что систематически нарушает режим. Он даже мог понять её подавленное настроение, спрятанное глубоко внутри. Но никакому здравому смыслу не поддавалось вот это нежелание, отказ от необходимой терапии. Ведь она, как спортсменка, должна проявить волю, силу характера, но не хочет. Просто отказывается и всё. Смотрит, всё понимает, со всем соглашается… но решение приняла достаточно странное и не вполне адекватное. И он знал об этом, он чувствовал её, даже мог отметить, в какую секунду её пальчики под столом прекратили теребить всё тот же ремешок. По тому, как взгляд стал слишком решительным и уверенным. По тому, как загорелся огонёк в её глазах, и он мог ослепить своей силой. Пришлось задержать дыхание в тот момент, как её губы приоткрылись, чтобы произнести самую большую глупость в жизни.
