На дворе стояла первая половина 10-х годов XXI века.
– Ещё, ещё немного. Да, вот так! – довольно крикнул профессор Доброградский, когда робот установил последнюю деталь его изобретения. – Прекрасно, прекрасно! Вот моё чудо, вот оно…
Виктор Сергеевич стал нетерпеливо оглядывать своё творение, пытаясь найти его малейшие изъяны. Учёный резво осмотрел и верх, и низ длинной капсулы, провёл пальцем по её гладкой глянцевой поверхности. Стало очевидно, что Доброградский был чрезмерно одержим своей идеей. Он, слегка подпрыгивая, побежал к одному из многочисленных компьютеров, которые располагались среди разнообразного оборудования в большой белоснежной лаборатории. Человек считал, что сделал самую большую работу в своей жизни.
– Рома! У нас всё получилось! – Профессор обратился к молодому ассистенту, регулировавшему настройки ремонтного робота. Доброградский стал что-то быстро строчить на клавиатуре, возбуждённо шепча. – Да-да-да! Осталось лишь несколько технических моментов.
Радостное настроение Доброградского передалось и Роме. Он, сам того не замечая, начал напевать какую-ту знаменитую весёлую песенку.
Тем временем профессор закончил свою работу за компьютером. Он встал в центр помещения и воодушевлённо посмотрел на свою работу, облегчённо при этом вздохнув.
– Смотри, парень, смотри! – Доброградский стал с бешеным темпом жать руку молодому человеку, обнимать его и хлопать по плечу. Бедный Рома, не такой импульсивный и эмоциональный, как его начальник, аж закашлялся от неожиданности.
– Всё-всё, проф! – смеясь, Роман вырвался из объятий профессора.
– Ты не понимаешь, молодёжь! – хохоча, Доброградский двинулся к белой тумбочке, которая располагалась около выхода из лаборатории, и достал из неё красивую бутылочку с коричневой жидкостью. – А за это стоит выпить!
– Вы же меня знаете, Виктор Сергеевич: я не пью.
– Заставлять не буду, – слегка обидевшись и поостыв, пожал плечами профессор. Он налил французский коньяк в изящную рюмочку, выпил залпом, ничем не закусывая. – Ох, хорошо пошёл!
Рома подошёл к окну и, облокотившись на подоконник, устало уставился на одну из сталинских высоток. Над ней с треском пролетел вертолёт Первого канала.
– Это событие века… – зевая, невнятно пробормотал он.
– И не говори! – Доброградский тоже подошёл к окну, держа бутылку с коньяком в одной руке, а рюмку – в другой. Учёному захотелось вновь пересказывать и пересказывать события последних месяцев. – Невероятно, невероятно! Столько лет исследований, экспериментов. И вот прогресс, этот фундамент, гарант существования человеческого общества, повернулся к нам лицом. Ко мне и к тебе, Рома. Видишь, ты только вышел из университета, а уже сделал свой вклад в развитие нашей цивилизации. Вовремя ты ко мне попал!
– Это точно, – усмехнулся ассистент, вспоминая нелёгкие дни «исследований, экспериментов». Сколько нервов и сил он потратил на проект? А сколько их потратил сам Виктор Сергеевич, начав эту работу ещё во время существования Советского Союза? Но все эти жертвы стоили итога.
– Криогенная установка, – тем временем продолжал Доброградский. – Установка богов, случайно свалившаяся нам, простым людям, в руки с самого Олимпа. Рома, мы, да, именно мы, а не какие-нибудь американские или японские дилетанты, создали эту вещь. Теперь нам удастся победить смерть или, по крайней мере, отсрочить её. Ты осознаешь это? Всё то, к чему когда-то стремилось человечество, теперь сделано и готово исполнять своё дело!
– Да уж. – Рома вдруг неожиданно погрустнел. – Кости трещат, зубов не осталось, экзема разъедает пятую точку, глаза не видят. Возьми, заморозь себя на время, не умри, потом опять разморозь. Славно…
