Водитель
В уходящий час прохладного осеннего дня серый автомобиль, свернув во двор, заехал на новую парковочную стоянку возле девятиэтажного монолитного строения. Из-под резиновой оболочки колес раздался скрежет вперемешку с тонким звуком сработавших тормозных систем. Транспортное средство остановилось между двух свежеокрашенных белых полос, открылась дверь с негромким скрипом смазанных петель. Мужчина устало шагнул из машины, его слегка качнуло в сторону, он сделал второй шаг, и вновь его корпус излишне наклонило в сторону опорной ноги. Водитель остановил свою неуверенную поступь, достал пластиковый, уже потертый брелок из кармана и нажал на клавишу, блокирующую двери автомобиля. Прозвучал прощальный сигнал, подтверждающий о завершении рабочего дня серого автомобиля такси. Водитель медленно побрел дальше. Каждый его шаг отдавался не только усталостью, но и шипящими, пищащими, сумбурными звуками в утомленной голове. Эти шумы нарастали внутри него с каждым новым движением его тела. Он изо всех сил направлялся в спасительную обитель. Он знал, что еще несколько мгновений – и шумы в его черепной коробке нарастут с огромной силой, и тогда мужчине придется крайне туго. Его грудная клетка поднималась и опускалась все быстрее. Лицо искривилось, глаза были полузакрыты… Он должен успеть. Вот уже водитель такси подставляет ключ к специальному магнитному полю, раздается омерзительно писклявый звук, магниты разжимаются, и домофонная дверь в подъезд открывается. Он почти у цели. Его дрожащий палец нажимает на облаченную в металлический каркас кнопку, хрустящая вибрация отдает в подушечку под ногтем, и снова музыкальное сопровождение разносится по просторам внутриподъездного серого пространства, тревожащее его и без того болеющий разум. Шум нарастал, а лишние звуковые элементы лишь усугубляли ситуацию, искажаясь в его мозгах до неузнаваемого объемного грома из старых хрипящих динамиков, заставляющего его нервную систему дребезжать, разбегаться по швам, а тело страдать от боли. Двери лифта распахнулись, мучительный поход от автомобиля до его квартиры заканчивался, но шум становился уже невыносимым. Будто к его ушам поднесли два древних, еще пузатых телевизора в самый поздний час, когда каналы уже не транслировали ни одной передачи и их места занял громкий белый раздражающий шум, от которого в глазах начинало все сереть, блекнуть и расплываться.
Тряска дошла до кистей рук, и он потратил драгоценные длительные мгновения, чтобы поймать плоский дверной ключ, а затем еще несколько сводящих с ума секунд вставлял кусок отшлифованного металла в замочную скважину. Щелчок. Наконец-то его мучения закончились. Долгожданный хлопок и лязг замочного языка ознаменовали победу с дверным безмолвным и бесстрастным хранителем его квартиры, осталось лишь миновать два коротких поворота: коридор, кухня – и такой желанный объект вдруг восстал перед его взором. Он открыл массивную пластиковую дверцу, заставленную изнутри различным уже никому не нужным аптечным атрибутом, мужчину обдало светом и легким холодом, он протянул руку, достал прозрачную бутыль, кое-как открутил крышку, прислонил изящное горлышко к обсохшим, побелевшим губам и сделал несколько больших, обжигающих язык и горло глотков. Да, он так мечтал об этом действии.
Уже целый час мой подопечный, добираясь до него, корил себя, что так затянул с последней своей целью. Ненужной, совершенно бесполезной, глупой целью… Это раздражало его, разъяряло разум и одновременно вдохновляло на изменение будущей тактики по отношению к тем, кого он должен был увезти ко всем остальным страдающим душам. Но сегодняшний заезд вновь выбил почву из-под его запланированных действий, все пошло наперекосяк с самого первого шага, именно сей факт гневил его, разжигал в нем пожар и тут же гасил холодом самобичевания и желанием все исправить. А успокоившись и обуздав свое стремление разрушать пространство вокруг себя, он понимал, что произойдет следом. После столь пылающего гнева всегда так: каждый раз, когда мужчина выходил из себя, его мозг сгорал и умирал от шуршащего шума – до тех пор, пока он не ощутит долгожданные глотки горячительного напитка и шум постепенно не пропадет.
