Люба уложила его на широченную софу и сама уселась в изголовье, расставив ноги в легких брючках и установив узкие маленькие ступни рядом с его плечами. «Очень эротично», – хмыкнул про себя Ярослав.
– Надеюсь, переживешь фамильярность? Так работать удобнее, – объяснила Люба.
«Мысли читаешь?» – с сомнением подумал Ярослав.
– Молодец! Умничка. Сам открываешься, – похвалила Люба. – Если бы не захотел, я бы не прошла: силен.
Ярослав снова довольно хмыкнул – теперь в открытую. Люба ему очень нравилась. Жаль, что судьба не создала их друг для друга: у Любы внуки взрослеют – вон фотография на книжной полке. А на вид и не скажешь!.. И спутник жизни у нее есть: еще одна фотография – в легкомысленном парео с симпатичным мужчиной на фоне экзотического пейзажа.
Добрая знакомая дала Ярославу телефон. После очередного приступа он, в целом здоровый, как бык, способный самостоятельно справиться с любыми трудностями, стал искать, кто мог бы ему реально помочь. Почитал объявления в газетах – не понравилось ни одно. Стал спрашивать друзей и знакомых. И довольно быстро получил ответ. Подруга сказала: Люба на самом деле творит чудеса! Попасть к ней на прием можно только по предварительной записи – чуть не на два месяца вперед! Пока дозвонишься – семь потов сойдет! А если не по адресу, не надо тебе к Любе – то и не дозвонишься вовсе. Ярослав попросил поспособствовать – подруга отказалась: хотя и знакома с целительницей уже лет десять, но общаются они редко, и, что характерно, попадает к давней приятельнице только тогда, когда очень сильно припрет. Давай-ка, дорогой, постарайся сам – уж как повезет!
Ярослав дозвонился с первого раза и три недели спустя к назначенному часу отправился по указанному адресу.
Руки Любы над его головой вздрогнули, неестественно громко щелкнули суставы пальцев. Она на минуту замерла.
– Радиация… Чернобыль? – спросила потом быстро.
– Да, – сказал Ярослав сразу севшим голосом. Он понял, о чем пойдет речь дальше.
– Ничего, – медленно сказала Люба, – ничего, можно. Можно тебе делать детей.
– Правда? – переспросил Ярослав. – Но я генетическую экспертизу…
Экспертиза вынесла Ярославу приговор: велика вероятность врожденных отклонений у ближайших потомков. Ярослав не особенно переживал: перспектива иметь собственных детей казалась ему туманной. Просто запомнил: «Нельзя!» – и жил с учетом этого запрета. Правда, было несколько неприятно оттого, что он вроде оказался не совсем полноценным мужчиной, хотя мог то же, что и другие, если не поболее.
– Наплюй. Можно.
Ярослав промолчал. В таких серьезных вещах он все-таки предпочитал доверять современной науке и технике.
– Ничего в тебе почти не осталось оттуда, – продолжала Люба, – ты хорошо почистился.
Ярослав молчал: воспоминание о катастрофе, как всегда, отозвалось болью, и он просто ждал, когда Люба сменит тему и можно будет отвлечь внимание от незаживающей раны.
Люба тоже надолго замолчала. Только ее горячие маленькие ладони медленно двигались вдоль его тела, время от времени отрываясь и производя резкое сбрасывающее движение, от которого трещали суставы пальцев и запястий. Женщине приходилось наклоняться все ниже, и Ярослав чувствовал на своем лице ее теплое дыхание с мятным ароматом освежителя.
Наконец Люба поднялась с софы и переместилась ему в ноги, снова усевшись, как турист у костра, и движение ее рук вдоль его тела продолжилось: теперь она исследовала его ноги, стопы…
– Ты здоров, – объявила целительница.
Ее реплика прозвучала неожиданно для Ярослава, расслабленного теплом ее рук и успевшего привыкнуть к молчанию.
– Я знаю, – пожал он плечами. Он прошел все мыслимые обследования в лучших клиниках мира. – А голова-то почему болит?
