Впервые Хелльвир попала в царство Смерти, когда ей было десять лет.
Это случилось в середине долгой зимы, такой суровой, что некоторые называли ее проклятой. От холода умирали во сне животные, погибали деревья, слабели и словно таяли на глазах дети.
Деревня, в которой Хелльвир жила с родителями и старшим братом, находилась на краю огромного леса, раскинувшегося на северо-западных землях государства Крон. Об этом древнем лесе ходило много историй. Хелльвир часто сидела у ног отца, помогала ему делать оперение для стрел и вырезать костяные наконечники. Отец рассказывал о Безглазой Ведьме, которая ловила маленьких мальчиков, превращала их в скворцов и держала в своем птичнике, чтобы слушать их пение. О Ястребе с серебряным клювом, который хотел долететь до луны. О Короле-Олене, который когда-то разорял страну и пожирал кровоточащие сердца врагов. Истории помогали отогнать холод, который скребся в дверь, но иногда Хелльвир казалось, что он, этот холод, уже проник в дом; она видела его в глазах отца, искрившихся инеем от тревоги и страха перед будущим.
Хелльвир была еще слишком мала для того, чтобы охотиться, но умела ставить силки и капканы. Каждое утро она выходила в лес, проверяла капканы, забирала добычу и раскладывала новые приманки. Брат ходил с ней вместе, стрелял белок и кроликов.
Однажды утром, когда под ногами поскрипывал свежевыпавший снег, а небо было ярко-синим, Хелльвир и ее брат, Фарвор, в очередной раз отправились в лес. Девочка заметила куст, усыпанный алыми ягодами, и набрала горсть.
– Эти не ешь, – сказал Фарвор. – Живот заболит.
Она все равно сунула ягоды в карман – не для того, чтобы есть, а чтобы любоваться на них потом, дома.
Дети побрели дальше через сугробы, доходившие Хелльвир почти до пояса. Время от времени они останавливались и обдирали с деревьев кору на растопку. Когда они вышли к замерзшей реке, Фарвор указал на левый берег.
– Я пойду на север, а ты иди на юг. Встретимся здесь перед закатом, договорились?
И Хелльвир пошла по хорошо знакомой тропе через лес. Вскоре она обнаружила первую ловушку у ручья, куда звери приходили на водопой. Ее замело снегом. Хелльвир начала смахивать снег, а он прилипал к рукавицам, так что они превратились в белые шары и пришлось их снять. Наконец показался зловещий зубастый капкан. Хелльвир задела одно острие, поморщившись, сунула палец в рот и ощутила сладковатый металлический привкус крови.
Хелльвир продолжила расчищать снег, и через несколько минут ее ладонь коснулась рыжевато-бурого меха, застывшего сосульками. В капкан попалась лисица. Глаза животного уже подернулись синеватой пленкой.
На то, чтобы откопать лису, ушло довольно много времени – трупик совсем окоченел, а Хелльвир вынуждена была действовать одной рукой; однако в конце концов она разжала зубья капкана, вытащила мертвое животное и положила его рядом на снег. Хелльвир часто видела лисиц, бродя по лесу. Ей нравились их настороженные желтые глаза; она не раз пыталась подманить их, предлагая обрезки мяса, но никогда еще не видела ни одной так близко.
Хелльвир гладила красивую зимнюю шубу, мягкие черные уши. Пушистый хвост намок, стал тонким и жалким. Она взяла бедняжку, обняла ее, прижала к себе. Когда потом, много лет спустя, Хелльвир вспоминала этот случай, она не могла объяснить причину своего поступка. Она просто почувствовала, что должна взять лису на руки, – при виде мертвого зверька ее охватила невыносимая печаль.
