— Алиса, не закатывай истерику
раньше времени, — в глазах свекрови ни намёка на сочувствие, но это
меня сейчас не заботит.
Меня сейчас вообще ничего не
заботит, кроме ошарашивших меня новостей.
— При чём… при чём тут истерика,
Елена Аркадьевна? Сначала вы на меня такое вываливаете, а потом…
чего вы от меня ждёте?
— Я жду, что ты возьмёшь себя в
руки, выдохнешь и постараешься прислушаться к собственной
интуиции.
Да она издевается!
Я фыркнула, покачала головой и,
приложив ладонь к разгорячённому лбу, отошла к большому
двустворчатому окну. Но видела сейчас не кусочек детской площадке,
где резвилась детвора, а скорбное лицо свекрови, сообщающей
мне…
— С чего вы вообще решили, что Тимур
с ней спит?
Елена Аркадьевна поджала губы,
словно её оскорбило моё недоверие.
— Я что, вчера родилась? И что, я
своего сына не знаю?
— Он не только ваш сын, — вспыхнула
я, ненавидя себя за то, что позволяю говорить с собой как с
малолетней и недалёкой. — Он ещё и мой муж. И я тоже не вчера
родилась и не вчера за него замуж вышла.
— Сравнила! — закатила глаза
свекровь, ясно давая понять, что наши пять лет в законном браке и
её тридцать лет беззаветно материнской любви сравнивать глупо.
Несопоставимые величины.
Ну, конечно, ведь Тимур — её
единственный сын. Свет в окошке. И даже то, что этот самый свет не
жил с ней с тех самых пор, как распрощался со школой, совершенно её
не смущало. Елена Аркадьевна любила повторять: «Женщин много — мать
одна». И свято верила, что при любых обстоятельствах останется
главной женщиной в жизни сына. Главной, пусть и не единственной.
Все остальные — придорожная пыль. Я в том числе. Жена — не жена,
разницы не имело.
И меня это так разозлило, что даже
первый шок от неожиданной новости слегка отступил. Я отошла от
окна, схватила лежавший на столике телефон и набрала мужа.
Свекровь следила за мной, слегка
приподняв свои тонкие брови, мол, что ты творишь, блаженная? Моим
словам, значит, не доверяешь?
Не доверяю. Не доверяю! Мне нужно
услышать голос мужа — спокойный, уверенный и родной. Сейчас он ещё
в офисе. Возможно, конечно, на совещании, хотя и не говорил, что
сегодняшний день у него сильно загружен.
Тимур ответил после пятого или
шестого гудка. Говорил вполголоса и приглушённо.
— Что тебе нужно?
Меня резанул по нервам этот
грубоватый вопрос. Но я уговорила себя не закусывать удила раньше
времени.
— Привет, Тим. У тебя будет
минутка?
— Что-то случилось?
— Вообще-то, да.
Пауза. Во время которой я бросаю на
Елену Аркадьевну взгляды, а она смотрит в ответ – едва ли не
насмешливо и с искорками какого-то странного превосходства в своих
светло-карих глазах.
— Твою мать… — едва слышно и будто в
сторону бормочет супруг.
Что-то звякает и шуршит. На заднем
плане слышится протяжных вздох. Женский?..
Я заледеневаю. Тело немеет до самых
кончиков пальцев и даже, кажется, лёгкие становятся до того
деревянными, что не принимают поступающий в них кислород.
— Тим? — едва слышно. — Кто там?
Твоя курица опять раскудахталась?
— Заткнись, — шипит едва слышно
Тимур, а потом уже громко, чтобы я слышала. — Минуту. Сейчас.
Звякает пряжка. Теперь я понимаю.
Это он брюки пытается застегнуть.
Волна дурноты подкатывает к горлу, и
я хватаю ртом воздух, будто разучилась дышать.
— Где ты? — выдыхаю, не дожидаясь,
пока муж наведёт марафет.
Будто сейчас это так важно. Будто я
могла увидеть его и по его виду всё разгадать. Ну так вместо того,
чтобы ширинку застёгивать и ремень поправлять, стоило своей
подстилке рот понадёжней заткнуть. Судя по её томному голоску,
ничего против она не имела бы!
В трубке хлопнуло что-то. Наверное,
дверь.
— Занят немного, — теперь голос мужа
звучит громко, уверенно. — Реально, Алис. Не самое подходящее
время. Мы…
