Предчувствие тебя (сборник)

Снимаю оценки, забываю обиды, затихаю… и начинаю видеть, слышать, чувствовать тебя.

– Скажи, пожалуйста: разве можно всерьез воспринимать человека, который говорит «раскинул головой»? – Татьяна, молодая женщина с гладкими каштановыми волосами, сняла очки и выразительно посмотрела на подругу Ирочку.

Они пили кофе с ликером в маленьком уютном кафе, где встретились после работы, чтобы обсудить подробности недавнего свидания Татьяны.

– Ты всех распугаешь своим характером, – у Ирочки, блондинки со слегка вздернутым носиком, было свое мнение. – Ну сказал человек что-то не то. Может, волновался. Или иронизировал. Разве это повод разразиться двадцатиминутной лекцией о культуре речи и чистоте русского языка?

– Как ты не понимаешь! Человек сразу демонстрирует свое невежество, а я редактор, между прочим! – Татьяна потянулась за салфеткой.

– Разве в этом дело? – возразила Ирочка. – Тобой заинтересовались как женщиной. А ты и рта раскрыть не дала! Может, это мужчина с большим потенциалом? Разве у него была возможность себя проявить?

– Что поделать – профессиональная привычка. Десять лет работы в научном издательстве не проходят бесследно. Как только мужчина начинает говорить, во мне тут же включается редактор. Стоит ему допустить ошибку, и я не могу молчать. Как Лев Толстой.

– Лев Толстой был мужчиной. А в женщине ценится умение слушать.

– Пусть слушают те, кому сказать нечего, – заключила Татьяна.

– Нет, дорогая, – не унималась Ирочка. – Настоящие женщины умеют слушать как японские гейши.

– Гейши – прежде всего художницы. Они занимают мужчину пением, рассказами, игрой на музыкальных инструментах… Кому интересна молчащая гейша?

– Лучше молчать, чем указывать окружающим на их речевые промахи. Кроме того, твой внутренний редактор срабатывает только на мужчин, и то не на всех.

– Да, женщин я не поучаю, – согласилась Татьяна.

– В общем, срабатывает на мужчин, которые тебе небезразличны, – Ирочка хитро прищурилась. – Значит, тебе пора серьезно поработать над собой.

– Я и сама понимаю: пора что-то в себе менять, – грустно вздохнула Татьяна.

– Вот представь, что ты гейша, – продолжала подруга. – Для тебя главное – создать гармонию. Гармонию жестов, голоса и пространства. Ты кроткая, податливая и в то же время полна изобретательности и предупредительности. Ты в совершенстве владеешь искусством возвысить мужчину.

Татьяна прикрыла глаза, задумалась, потом, резко тряхнув головой, сказала:

– Как-то мне трудно представить себя гейшей.

– Мы, европейские женщины, давно утратили это искусство. Стремимся доказать мужчинам свое превосходство. И гармония исчезает, остается лишь бесконечное сражение. Мужчины быстро устают от этого.

– По-твоему, я должна изображать кроткую покорность?

– Просто дай мужчине высказаться, чтобы он чувствовал, что каждое его слово имеет для тебя большую ценность. Считай это главным принципом гейши, – многозначительно заключила подруга и стала собираться домой. – Кстати, приходи завтра на вечеринку. Будет весело.

…После шумного застолья гости разбились на группы беседующих и танцующих. Татьяна невольно обратила внимание на мужчину, который тоже сидел в одиночестве на противоположном конце длинного стола. Похоже, он никого не замечал: отодвинув тарелки, разложил на скатерти бумаги и сосредоточенно всматривался в них.

Она искоса разглядывала незнакомца. Нахмуренные брови, нос с горбинкой, упрямый подбородок. Нервничает: достал ручку и что-то зачеркивает, вносит правку… Неужели коллега?

Мужчина рассеянно взглянул на Татьяну. Затем снова уткнулся в свои бумаги, но ненадолго. Вот он опять взглянул в ее сторону, уже с интересом. И пересел поближе к ней.

Он молча посмотрел на нее, видимо, подыскивая тему для разговора. Она решила ему помочь: