Однажды холодное море выбросило на берег дневник с вырванными страницами. Он был упакован в плотный пакет, так что вода не повредила его. Беда была лишь в том, что стояла глухая ночь, и прочесть его было некому. Надпись на его белой обложке гласила:
"Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тёпл, а не горяч и не холоден."
Библия, откровения Иоанна Богослова, Апокалипсис
Вот что можно было прочесть на уцелевших страницах:
* * *
"…цветы начинали вянуть. Вроде бы тепло, и лампа хорошая, специальная, и поливал их Винсент каждый день, а им всё равно что-то не нравилось. "Надо будет попробовать те удобрения, про которые Майк говорил," – думал Винсент, забираясь в свой дом, которым ему служила старая машина скорой помощи, а вернее, один её каркас. Но не сегодня. Сегодня он должен попытаться закончить работу. Он включил комнатную лампу на батарейках, достал свою тетрадь и прислушался. Вроде бы тихо. Он погрузился в работу и не отрывался от своих записей до позднего вечера, пока не почувствовал, что основательно проголодался. Тогда он вылез из своего жилища и отправился через гараж в столовую. Машин не было ни одной. "Снова все на выезде" – не без грусти подумал он. Персонала нехватка жуткая, конечно. Но он ничем помочь не может. В столовой тоже никого не оказалось. Винсент достал из холодильника продукты и принялся готовить картошку с грибами. Вообще в это время редко бывало настолько тихо. Обычно хотя бы один из диспетчеров кофе пьёт. Только Винсент дожарил картошку и добавил в неё варёные грибы-лисички вперемешку с луком, как в дверь столовой кто-то постучал. Винсент насторожился, зачем-то взял нож и осторожно подошел к двери. Там стояла маленькая хрупкая девушка в медицинском костюме.
– А, Рика, это ты. Чего пугаешь? Стучать-то зачем?
– Ну-у… Всё-таки… Не моя это территория…
– Брось, мы все тут одним делом заняты.
Винсент спохватился:
– А ты вообще что тут делаешь в такое время?!
– Да… Знаешь, этот гад сдох. Пришлось остаться, прибирать всё…
Винсент непонимающе округлил глаза. Рика засмеялась:
– Да прибор наш! Вечно с ним что-то не так. А я им говорила, на свалку ему давно пора. Не поможешь с этим делом, а, Винс? По твоей же вроде как части.
– Боюсь, мы оба с тобой на той же свалке и окажемся.
Вот тут некоторые не помедлили бы съязвить, что Винс и так живет на свалке, но только не Рика.
– Да, это точно. Слушай, я чего пришла-то. У тебя сигаретки не найдется? Я сегодня к такому долгому рабочему дню не готовилась…
– Ты забыла, что я бросил? Хотя, постой…
Винсент вытащил из навесного шкафа початую пачку дорогих сигарет, забытую фельдшером прошлой смены.
– Бери.
Рика замахала руками:
– Да ну, не надо, вдруг он против будет…
– Бери, скажу что я взял, да и он не будет против.
Рика скромно взяла одну сигаретку, а потом, подумав, взяла ещё одну и засунула за ухо.
– Ты, может, есть хочешь?
Рика заинтересованно вытянула шею и принюхалась.
– Жареные лисички на кукурузном масле с картошкой. Сам собирал. В смысле лисички.
Рика улыбнулась:
– Я бы не отказалась, да объедать тебя не хочу. Ты себя в зеркало давно видел? Совсем отощал за последнее время…
Винсент горько усмехнулся:
– Знаешь, за последнее время все мы…
– Да, – резко прервала Рика и лицо её застыло, – Можешь не продолжать.
Повисло неловкое молчание.
– Ладно, пойду я что ли… работать, – произнеся последнее слово с омерзением, Рика удалилась.
Хорошая девочка, только какая-то неустроеннная, неприспособленная. Вот, например, какого это рожна она всё время допоздна в своей лаборатории ковыряется? У них, между прочим, полон штат сотрудников… Ладно, я тут помочь мало чем смогу, – одёрнул себя Винсент и сел было за свой ужин, как из коридора раздался до тошноты знакомый смех. И тут же появилась она, как всегда ухмыляясь до ушей, в своём всегдашнем ярко-красном с золотым платье, опоясанном чёрным поясом с бляхой в виде Солнца, невыносимо довольная и громкая, глумливая ведьма Аматэрасу.
