И не было пустоты, как не было ничего.
И не было времени, как и начала всего.
Не было голоса, как и света с темнотой.
Не было того, кто об этом расскажет.
I
В далёких от нас временах, коих ещё и быть не могло, а значит, где-то вне пределов самого хроноса, в холодном шуршании безмолвия, где никогда ещё не было, ни света, ни тьмы, в великом смешении случайностей, положено было начало духа. И было всему началом некое волнение хаоса, порождённое тем, что много позже назовут гармонией. И была гармония эта, музыкой. И порождена была музыка духом тем. И не мыслил дух, ни себя, ни содеянного собою. И чего хотел – не знал. И последствий желания своего не мыслил. И как смог обрести себя во тьме пустоты, то не ведомо. Но раз подчинив себе музыкой своей все случайности, стал дух разумом.
И прозвучала музыка. И явили себя миру некие тонкие нити, что слились с музыкой разума. И проявились в пустоте, помимо разума ещё две сущности, и были они стремлением и волей. И вот в великом хаосе, будто в бурлящем зелье котла висящего над жарким огнём, в бульоне из этих трёх начал создавалось немыслимое, наперёд не знаемое. И всему положен свой черёд. И варево котла явило нечто. И это нечто имело разум, и разум призвал стремление и волю, и вместе они изрекли: – Я Душа. И извлекла Душа из безвременья пустоты точку, будто камень бросила в воды стоячие моря, и пошли по водам тем волны кругами, и были они временем, что призвано было изгнать холод и тьму. И пустота переставала быть таковой. Осознанная и осмысленная триединой сущностью стала она пространством, ещё пустым, но уже окрашиваемым стремлениями и волей, и согретое чистой энергией времени.
И желала Душа осмотреться, желала понять, но всюду, куда бы она не устремлялась, лишь тьма.
А мелодия, белая мелодия, стелющаяся по ткани серо-голубой мглы, играла рябью разгоняя мрак пустоты. И рождались в Душе желания, и брала она мелодию одну, и другую, и следующую, и впускала их в себя, и хотела петь, хотела породить свою музыку. Но мелодии эти звучаниями своими создавали хаос. И тогда изгнала Душа из себя мелодии во тьме рождённые, и заглянув вглубь сути своей извлекла искру свою, и звучала искра её музыкой дивной, до того неслышимой. И дала тогда Душа пространству всю ту музыку, и завибрировала она, и появляться стали образы дивные в душе первородной. И был в этих образах бескрайний мир белый, и она там, а у самого края мира того, создания невиданные с душами в них заключёнными. И знала Душа кого видит, и знала действа происходящие у неё на глазах, и чудно ей было знать то, потому как неоткуда знать было. А видела она людей первых народности малой, и знала имя их, а рядом олени стояли, что тянули за собой сани. А на санях тех камни лежали, и были они частью важной замысла большого, и замыслу тому ещё только предстояло начаться.
II
И увидав всё то, чему черёд ещё не настал, возрадовалась Душа и знала уже, что стоит она у начала самого. И начала она с малого, с камня первого. И вот взяла она волей своей и стремлениями своими энергии различные, ею самою порождённые, и кинула их в пространство, и породила вибрации диковинные, и ожило пространство, и заиграло новыми состояниями. И вот, из игры сил различных, перед Душой удивлённой, материализовался Шар.
Так в пустоте пространства появилось первое тело. Исследовав его, Душа обнаружила холодность созданного собой, а ещё ослепительную белизну сияния, очаровавшую её. И тогда она повторила действо своё, и явилось пространству тело второе. Горячим огнём полыхало оно.
