Стоял морозный вечер. Снег поблескивал от света, который падал с окна приюта. Дети на кроватях тихо, но оживленно болтали. Одна девочка, чья кровать находилась в центре большой комнаты, свесила с нее ноги, заплетая в косу свои длинные каштановые волосы. «Это моя последняя ночь здесь», – подумала она и посмотрела на всех своими карими глазами.
– Эй, Катрин! – одернул ее от раздумий белесый мальчишка. – Ты чего задумалась?
– Завтра я ухожу, – ответила она.
– Как уходишь? – спросили ребята.
– Ну, я стала взрослой. Мне сегодня исполнилось 16 лет.
– Неужели, уже 16?! – недоверчиво посмотрел тот мальчишка. – Я мечтаю, чтобы и мне исполнилось 16, надоел мне этот приют и госпожа Грин с ее помощницами.
– Говори тише! – шикнула на него маленькая девочка с рыжей гривой волос и веснушками на носу. – Вот услышит госпожа Грин, не избежать тебе наказания!
– А, я ее и ее дрянных помощниц не боюсь! – продолжал он.
– Эх, ты, – вздохнула Катрин, – пятнадцатый год пошел, а ведешь себя как ребенок.
– Конечно, как ребенок. Хочет похвастаться, что ничего не боится, – сказал мальчик с кровати, которая стояла в углу комнаты, снимая очки. – Вот, не будет слушаться, отправит его госпожа Грин в приют господина Крака, тогда и посмотрим, как он не будет бояться.
– Бе-бе-бе, мя-мя-мя, – передразнивал его белесый, – лучше замолкни и спи!
Вдруг послышался стук каблуков, и все дети быстро шмыгнули под одеяла. Дверь отворилась и на пороге показалась фигура высокой худощавой старухи. Ее лицо было в морщинах, а она сама выглядела злобно и раздраженно. Уже собираясь войти в комнату, женщина услышала голос помощницы:
– Госпожа Грин, к вам господин Девур.
– Хорошо. Я иду! А, вам, на этот раз, очень повезло, – ухмыльнулась она. И ушла, закрыв за собой дверь.
– Пронесло! Старая крыса! – не унимался тот же мальчишка.
– Все, тише! Спите! – приказала Катрин. Она боялась, что, если помощницы услышат их шум, им всем попадет.
Утром, едва показалась заря, помощницы госпожи Грин пришли всех будить. Катрин встала с неохотой и собрала свои скромные вещи. Стоя у ворот приюта, сердце девушки сжималось от страха и тревоги. Возможно, она и не любила госпожу Грин с ее помощницами, но это был ее единственный дом, который она знала. Весь мир был где-то там и сейчас он открывал ей свои огромные, но холодные объятия. Теперь, она сама будет заботиться о себе.
– Оттого что ты была самой послушной, я нашла тебе работу у ткачихи. Как дойдешь по этой дороге до перевала, сверни на первую развилку слева. Вот, моя записка ей, – госпожа Грин вручила записку и развернувшись ушла.
– Спасибо, госпожа Грин! – только и успела промолвить Катрин, бросив последний взгляд на окна приюта, у которых дети собрались с растрепанными волосами и сонными грустными лицами. Все махали! И что-то кричали, но за стеклом не было слышно. Катрин неуверенно шагнула на дорогу, ведущую в большой мир. Слезы сами навернулись на глаза, стало тяжело дышать.
Приют находился на другом конце леса, далеко от деревни и города. Но встав рано, можно было до темноты дойти до деревни. Катрин посмотрела на густой лес и войдя в него, тяжело вздохнула. Шла она узкой извилистой дорожкой. Сверху щебетали воробьи и прыгала с ветки на ветку белка. В тени деревьев лучи солнца играли на снегу, делая его серебристым. Девушка шла дальше, похрустывая снегом. «Если бы не таяло это серебро, не было бы жадных людей», размышляла она. Тем временем, солнце оказалось в зените. Дорога закончилась, а Катрин и не заметила, как дошла до перевала. Стоя на опушке – на самом высоком месте в лесу, она могла различить деревушку, а где-то вдалеке виднелся город. Здесь начиналось перепутье. Три дороги – три пути.
