Король остановился в центре просторной гостиной и начал мысленный отсчет. Он очень сомневался, что сегодня его вот так просто оставят в покое, и оказался прав. На седьмой секунде в дверь решительно просунулась седая голова лорда Седрика Даблера, исполнявшего обязанности камергера при августейшей особе.
– Простите за беспокойство, ваше величество, но вы так и не нашли времени, чтобы ознакомиться с маршрутами следования кортежей, – король постарался придать своему лицу максимально любезное выражение, однако уставшие за день мышцы уже плохо его слушались. – Их, как всегда, будет два, причем оба фальшивые, – бодро продолжил камергер, – и еще несколько одиночных машин, которые отвлекут внимание потенциальных террористов и заставят их разделиться. Количество конвойных кораблей…
– Лорд Седрик, – прервал Даблера король, – вы вольны загрузить меня в любое летательное средство, которое не шокирует принимающую сторону. Кажется, в прошлый раз это был катер снабжения с холодильной установкой? Заранее согласен на все конспиративные действия, которые удовлетворят вас и капитана Гордона, только, умоляю, избавьте меня от очередного инструктажа. Я очень устал…
Король не уточнил, что именно его так утомило, но Даблер в объяснениях не нуждался. Он окинул скептическим взглядом высокого статного молодого человека, одетого в белоснежный удлиненный сюртук, на ткани которого, словно снежная пыль, искрились тысячи крохотных бриллиантов.
– Понимаю, ваше величество, день выдался не из легких. Хотите, приглашу камердинера, чтобы он помог вам раздеться?
– Благодарю, я справлюсь сам.
Под гладкой кожей высоких монарших скул отчетливо проступили желваки, и Даблер сдался, ему не хотелось еще больше накалять и без того напряженную обстановку. Молодой король всегда отличался независимостью, которая близко граничила с упрямством. Его неожиданные, порой ничем не мотивированные поступки держали личную охрану в постоянной боевой готовности, что в общем-то помогало далеко не всегда.
– Это не моя прихоть и не капитана Гордона. После недавнего инцидента мы вынуждены принимать избыточные меры предосторожности. Оружие при вас? – король чуть согнул запястье и продемонстрировал Даблеру скользнувшую в ладонь лучевую трубку. – Тогда доброй ночи, ваше величество. Я разбужу вас в шесть.
Дверь за камергером бесшумно закрылась. На всякий случай король подождал еще немного, но в башне было тихо, никто больше не пытался штурмовать его личные покои. Неужели Фортуна, наконец, расщедрилась на несколько часов свободного времени? Молодой монарх действительно чувствовал сильную усталость, а если быть точным, находился на грани нервного истощения. Каждую ночь он проваливался в какую-то вязкую темноту, и это состояние при всем желании нельзя было назвать нормальным сном. Оно скорее напоминало беспамятство.
Не было ни дремоты, ни легкого забытья, ни сновидений. Мозг произвольно выключался и через некоторое время включался снова, словно кто-то поворачивал тумблер внутри головы. Когда сознание возвращалось, король снова оказывался в той самой реальности, в которой очнулся девяносто дней назад. Он постоянно находился в напряжении, не имея возможности расслабиться, потому что боялся потерять контроль над происходящим. А как еще должен чувствовать себя человек, который не помнил ни этого места, ни предыдущей жизни, ни даже собственного имени?
Какие-то родовитые, нарядно одетые люди величали его королем, оказывали почести, требовали внимания. От него ежеминутно ожидали каких-то решений, он каждый день должен был подписывать множество документов, смысла которых не понимал. Точнее, разобраться в бумагах никакого труда не составляло, но, чтобы поставить на них свое имя, для начала нужно было его узнать. Для этого молодому королю пришлось пойти на хитрость и затребовать из дворцовой канцелярии несколько прежних договоров, заключенных с земельными территориями, чьи названия он видел впервые в жизни. Как и свое собственное имя, начертанное под перечнем различных обязательств. Рейнар Магнус Анкалима, король Северного предела.
