Пролог, в котором впервые появляется кусочек пергамента
Маркиз ни перед чем не остановится. Нотариус из Арагона хорошо это понимал. Фердинанд Маркес прожил долгую жизнь и умел разбираться в людях. Во взгляде собеседника он прочитал готовность пойти на любые меры. На крайние – если потребуется. Старик поежился и отступил на шаг…
– Я давно хотел переговорить с вами, – начал маркиз, приближаясь к нотариусу, – правда, предполагал сделать это в более подходящей обстановке…
Он брезгливо оглядел обшарпанный переулок. Захламленные канавы не справлялись с отводом воды, отчего грязные лужи хлюпали под ногами. Фердинанд еще раз шагнул назад и уперся в стену.
– Что вам нужно? – нотариус пытался говорить решительно, но его голос помимо воли дрогнул. – Я с вами не знаком.
– Вот и познакомимся, – мягко, однако от этого еще более зловеще промолвил маркиз. – Моя временная резиденция находится неподалеку. Там нам будет удобнее разговаривать. Прошу вас, соблаговолите воспользоваться моей каретой.
Роскошный экипаж стоял рядом. Четверка рослых вороных коней нетерпеливо била копытами. С подчеркнутым почтением маркиз открыл позолоченную дверцу и пригласил нотариуса сесть в карету.
– Я никуда не поеду! – отрезал Фердинанд Маркес. – Еще раз вас спрашиваю: кто вы такой?
– Разве я не сказал? – кажется, незнакомец начал терять терпение. – Маркиз Арбогаст.
– Мне неизвестна эта фамилия.
– Я единственный представитель своего рода.
Маркиз возвышался над стариком, словно статуя, высеченная из камня. Грозный, широкоплечий, даже красивый. От произведения древнеримского скульптора его отличал только безвольный маленький подбородок. Однако единственной детали хватало, чтобы разрушить весь образ.
– Чего вы от меня хотите? – нотариус действительно этого не понимал.
– Вы ведь душеприказчик графа Флореса? – не спросил, а скорее уточнил маркиз.
Фердинанд вздрогнул. Он никак не ожидал услышать имя своего покойного друга. Замешательство Маркеса не укрылось от собеседника. Арбогаст понял, что попал в цель.
– Я не обсуждаю дела с посторонними, – наконец, ответил старик.
– И хорошо поступаете, – улыбнулся маркиз, – однако из любого правила иногда следует делать маленькие исключения.
– Не в вашем случае.
Нотариус попытался уйти, но Арбогаст преградил ему путь. Улыбка исчезла.
– Вы душеприказчик графа, и мне это известно. Я также знаю, что граф передал вам… одну безделицу, назовем это так.
С трудом старику удалось сохранить на лице невозмутимое выражение.
– Не понимаю, о чем вы. Дайте мне пройти!
Маркиз не обратил внимания на его слова.
– Дело в том, – продолжал Арбогаст, вновь пытаясь придать голосу фальшивое дружелюбие, однако все еще заслоняя проход, – что я дальний родственник графа, и, следовательно, являюсь его наследником. Ведь, как вам, вероятно, известно, прямых потомков граф не имел.
– Вы лжете, – прервал его Фердинанд, прекрасно знавший генеалогическое древо своего друга. – Таких родственников у Флореса не было. И повторяю: граф ничего мне не передавал.
– Нет! Это вы лжете! – утратив самообладание, воскликнул маркиз. – Секрет у вас! И вы откроете его мне!
В запальчивости он схватил нотариуса за рукав.
– Да как ты смеешь, щенок! – взорвался Фердинанд, с силой оттолкнув маркиза. Старик замахнулся на него тростью, и на мгновение в голубых глазах Арбогаста мелькнул мальчишеский испуг. Однако уже через секунду маркиз овладел собой. Его рука потянулась к кинжалу на поясе, и при других обстоятельствах он, несомненно, пустил бы оружие в ход. Но нотариус пока был нужен ему живым. Побледнев, Арбогаст лишь поправил ножны и спокойно произнес:
– Господин Маркес, вам это дорого будет стоить.
– Не дороже, чем брала с клиентов твоя мамаша! – презрительно бросил старик и пошел прочь.
