Игнат
Я не был в этом доме чуть больше пяти лет.
И на это были свои причины, которые сразу о себе напомнили, едва я переступил порог.
- Нет! Нет! Это издевательство, отец! – звонкий девчачий крик разносится на весь первый этаж, отдаваясь эхом от высоких стен холла и его мраморного пола.
- Хмм … разборки в королевстве, - прокомментировал я, подмигивая неизменному дворецкому Антону Александровичу, служившему бизнесмену Гронскому уже третий десяток.
- Третий день, Игнат Викторович, - прискорбно выдохнул пожилой мужчина и тут же радостно мне подмигнул. – Очень рад вас видеть. Вас давненько не было.
- Каюсь, Антон Александрович. Водится за мной такой грешок,- с большим удовольствием пожимаю жилистую ладонь дворецкого. – Я тоже рад. Гронский у себя? Или мне здесь велено его ожидать?
- Игнатушка Викторович, обижаете,- делано насупился дворецкий. – Когда это Леонид Олегович вас у порога как пса заставлял ожидать!
- Не гневайся. Шучу я, - поднимая обе руки вверх, тем самым прося о помиловании.
Антон Александрович погрозил мне указательным пальцем и кивнул в сторону большого холла, ведущего напрямую в кабинет хозяина особняка.
- Ждёт вас, - добавил уже мне в спину.
Внутренне вздохнул. С Гронским у меня связано почти семь лет моей жизни в качестве телохранителя, а потом начальника его службы безопасности.
Шагаю по знакомому холлу, на автомате подмечая изменения в обстановке, когда до массивной двери остаётся пара метров, та распахивается.
Шикарно и с размахом бьётся о стенку, отдаваясь эхом в моих мозгах и в заднице, которая практически на сто процентов чувствует неприятности.
Арабелла, мать её, Леонидовна Гронская.
Девчонка с перекошенным лицом, что, к моему большому сожалению, абсолютно её не портит, вылетает из кабинета отца.
- Да ни за что! – кричит вслед и, хватая многострадальную дверь, со всей силы захлопывает обратно, снова надрывая мои барабанные перепонки.
Резкий разворот, из-за которого каскад золотистых волос до самого пояса взлетает вверх, а Арабелла с широко распахнутым глазами тормозит, увидев меня.
- Троянов,- всё ещё находясь во власти эмоций после ссоры с отцом, она решает сделать меня грушей для битья.
- Принцесса,- возвращаю ей приветствие и с удовольствием отмечаю, как девчонка ещё больше заводится.
В своём гневе Барби прекрасна.
- Я давно уже выросла из этого прозвища, - футболит меня, сверкая фиалковыми глазами из-под ресниц.
- Да неужели!? – с сомнением тяну я. – Неужели поролон перестала подкладывать в бюстгальтер, и это твоя настоящая полноценная «двоечка»?
- У меня, Троянов, всё натуральное, а вот тебе скоро придётся таблеточки заказывать, чтобы смог всех своих девок обслуживать, - и походкой от бедра подходит ко мне так близко, что я при желании могу дотронуться до неё.
- Ой, ребёнок, а ты всё ещё не простила меня, что не позволил попасть в ряд тех самых девок? – изгибаю бровь и наклоняюсь к ней, чтобы наши глаза были на одном уровне.
- Я не ребёнок, придурок. В отличие от некоторых стареющих козлов, я взрослею и умнею.
Подросла - это точно, и теперь её макушка будет чуть выше моего плеча.
- Да что ты говоришь, Принцесса! Может, шпильку повыше просто стала носить? – разыгрываю удивление, на что она ещё сильнее суживает злые глазки. – Хотя есть способ проверить.
И без предупреждения обхватываю тело девушки за талию и дёргаю вверх, якобы определяя вес Гронской.
- Ой! Что ты делаешь?! Отпусти! – верещит пигалица, пытаясь ударить меня ногами, на которых красуются упомянутые шпильки.
- Арабелла, ни хрена. Слегка набрала, но все новые килограммы ушли в попу и грудь, а на мозги ничего не перепало.
- Ах ты… - но обозвать меня девчонке не дал отец, появляясь в дверях своего кабинета.
