– Ты почему такая грустная? – раскатывая тонкий пласт теста, поднимает на меня глаза бабушка. – У тебя с мужем все в порядке? – в голосе звучат забота и тревога, искреннее участие. Но я не могу сейчас сказать правду. Что-то сдерживает.
– Да, – киваю по привычке. Отворачиваюсь проверить, хорошо ли накалилась плоская сковорода-садж. Кладу первую лепешку и, сморгнув слезы, выдыхаю.
«Молчи», – приказываю самой себе. – Еще не время. Нужно собраться мыслями и понять, как действовать дальше. Ясно одно, к мужу я не вернусь. Просто не смогу жить с человеком, предавшим меня.
Переворачиваю лепешку, а перед глазами стоит вчерашняя картинка. Приоткрытая дверь в квартиру. Возня, сдавленные голоса – мужской и женский.
Мой муж в нашей квартире с другой женщиной!
До сих пор стоят в ушах ее стоны. Никак не проходят, как ни пытаюсь отогнать. Зачем только я вернулась домой? Заметила открытое окно на кухне и зарулила. Лучше бы сразу из клиники к родителям поехала! Поделиться хотела с мужем радостным известием. Но так и застыла перед нашей дверью. Раздумывала, заходить или нет. И очнулась только, когда дверь захлопнулась перед моим носом. Сбежав с лестницы, села в машину и поехала к родителям. И только из родного дома отправила сообщение мужу.
«Я у мамы. Останусь на выходные».
И отключила телефон.
– Белла, – окликает меня бабушка. – Ты там уснула?
– Сковорода плохо прогрелась, – спохватываюсь я. Выкладываю на блюдо подрумяненную лепешку и беру следующую. За простыми незатейливыми действиями словно забываю о своей беде.
И вздрагиваю, услышав, как хлопают ворота. По привычке выглядываю в окно.
– Кто там? – выкладывая фарш на тонкий круг теста, деловито интересуется Гуля, моя старшая сестра.
– Не знаю, – разглядывая незнакомые черные машины, въезжающие в наш двор, мотаю головой. Наверное, к отцу приехал кто-то из компаньонов. Хорошо хоть не муж!
«Как гости уедут, надо сказать родителям», – размышляю о своей беде.
– Кто там? – настойчиво повторяет Гуля, отвлекаясь от процесса.
– Понятия не имею, – пожимаю плечами и вовсю гляжу на незнакомых людей, выскакивающих из иномарок представительского класса. Охранники суетливо открывают заднюю дверцу самой крутой тачки. Сначала появляется мужской дорогой ботинок, натертый до блеска. А затем и высокий статный мужчина в синем костюме и накинутом сверху пальто.
– Это же Хафизов, – из-за моей спины изумленно фыркает Гуля. Она все про всех знает, и от нее ничего не укроется.
– Который? – отрывается от теста бабуля.
Их еще и несколько?! – во все глаза смотрю на великолепный экземпляр мужской породы, окидывающий наш двор и дом строгим взглядом. Князь гор. Самый настоящий князь гор!
– Мурад, – коротко бросает Гуля.
– Мурад? – растерянно переспрашивает бабушка и тут же отряхивает руки. Снимает фартук. – О, Аллах, зачем он к нам пожаловал?
– Захотел тебя проведать, бабуля, – улыбается добродушно сестра. – Даже не представляю, как такой человек, как Мурад Хафизов, ходил в школу, получал двойки…
– Мурад всегда учился на отлично, – со вздохом поднимается из-за стола бабушка. Поправляет платье и смотрит на нас выжидающе. – Дай мне платок, Гуленька. – Потом переводит взгляд на меня. – Нет, лучше ты, Белла.
Срываю с головы тонкую шелковую ткань, отдаю бабушке. Поправляю волосы, а сама ни на секунду не могу отойти от окна. А там уже мой отец услужливо встречает почетного гостя. Сбегает с крыльца, раскрывая объятия, лебезит, но Мурад осаживает его холодным взглядом. И только сейчас я понимаю, сколько власти сосредоточено в руках этого человека. Он что-то на ходу бросает отцу, и тот бежит вперед открывать двери. Даже сутулит спину, будто подчиняясь высокому гостю. Обычно папа себя так не ведет. Он ходит с гордо поднятой головой и всегда скор на расправу. Неважно, кто перед ним – мои младшие сестры или старшая, Гуля. Только на меня, любимую дочку, его гнев не распространяется. А если мне перепадает папино недовольство, то только строгий взгляд или тихий выговор.
