— Да пошли вы куда подальше! Подписывайте мое заявление и рассчитайте меня за половину месяца. Я устроилась в вашу забегаловку поваром, а на деле не проработала им ни дня! Мне неинтересно, что у вас не хватает официантов, а посудомойщицы постоянно в загулах! – пыхчу на лысого мужчину, выплевывая весь собравшийся негатив, и смотрю, как корёжит от недовольства Воронцова.
Вот у меня накипело за год работы в этом недоресторане! Всегда сдержанная, сейчас превратилась в страшного зверя, который готов разорвать в клочья обидчика.
— Виктория, что я тебе плохого сделал? — этот слизняк снова улыбается и пытается меня переубедить. – Ты пришла к нам сразу из колледжа, и я взял тебя на место старшего повара, но ты должна пройти все этапы, да, и посуду мыть тоже. А как ты еще наберешься опыта?
— Опыта?! — Прищуриваюсь и наклоняюсь к столу. — Опыта в чём? Все, что мне довелось делать на кухне, – это разделывать рыбу и чистить овощи! Меня гоняли убирать столы и подносить обеды вашим дружкам: видите ли, Вера не той комплекции, а перед дружками нужно понтануться. Я делала любую работу, все что угодно, только не по основному профилю! И зарплата как у посудомойки! — кричу я, срывая голос.
— Виктория, все же предлагаю немного успокоиться и хорошенько все обдумать.
— Что тут еще думать? Надеюсь, я вам ничего не должна? Контракт у меня только на испытательный срок! Хватит пудрить мне мозги, подпишите, и я пошла. — Кидаю на стол лист бумаги, и Воронцов, сжимая челюсти, нехотя ставит свою закорючку.
— Ты хорошо подумала? Я ведь могу сделать так, что тебя вообще никуда не возьмут! Разве что в столовую или пельменную.
— Всяко лучше, чем у вас, Петр Алексеевич, там хотя бы не будут врать!
Разворачиваюсь и, громко хлопая дверью, ухожу. Вслед слышу отборнейший мат и лишний раз убеждаюсь, что сделала правильный выбор.
Я считаю себя спокойным человеком, никогда не ввязываюсь в конфликты, обхожу стороной ссоры. Но терпеть целый год хамское отношение… Нет уж, простите!
Начиная от шеф-повара и заканчивая простой уборщицей – буквально все пользовались моей добротой и так крепко уселись на моей шее, что теперь их стряхнуть получится только моим увольнением.
Милана еще в колледже меня предупреждала, что я слишком доверчивая, что нужно уметь отказывать людям, а моя самоотверженность не будет оценена в полной мере.
Теперь я полностью осознала это. Научили!
Еду в пустом троллейбусе, прислонившись головой к холодному стеклу. Мысленно понимаю, что прошла этот шаг, не подготовившись. Обычно люди находят новую работу, а потом уже выплевывают все своим начальникам в лицо.
Но обратной дороги нет, что сделала, то сделала.
Знакомая пятиэтажка встречает меня бабульками, сидящими на скамейке, отдельная комната с видом из окна на детский сад и старая кошка — полноправная хозяйка этого помещения.
Но жаловаться здесь неуместно, Маша – родная тетя по маминой линии – приютила меня у себя в квартире, когда я еще училась в колледже. С тех пор мы живем вместе, и я часто балую ее разными вкусными блюдами, которые придумываю сама.
— Привет, Викуля, что-то случилось?
Тетя Маша заходит ко мне в комнату и садится рядом с кошкой.
— Я ушла от них!
— Совсем стало невыносимо? — спрашивает женщина и нахмуривается. — А я чувствовала, долго ты там не продержишься!
— Тёть…
— Да ладно, не говори ничего, я понимаю. — Подходит ко мне и кладет руку на плечо. — Пенсия небольшая, но проживем как-нибудь. А вообще, у нас ресторанов много, с твоим талантом оторвут с руками, я-то знаю, как ты готовишь, — пытается подбодрить тетя Маша, а я опускаю глаза.
— Воронцов сказал, что пустит обо мне плохие слухи…
