…Было это в конце семидесятых, в казахском городе Актау (бывшем Шевченко).
Я учился в средней школе №-10 и был командиром отряда имени Героя Советского Союза Маншук Маметовой. Отряд наш делился на пять «звёздочек» и за каждой из них были закреплены по нескольку ветеранов войны, и мы два раза в неделю ходили к этим ветеранам «помогать». За моей «звёздочкой» был закреплён одинокий дед по фамилии Каржаубаев, который жил не далеко от школы. Помню, как мы первый раз пришли к нему целой ватагой и он на пороге обалдело слушал самую горластую из нас Любку Коломытцеву, наизусть зачитывающую срывающимся голосом текст, пока остальные замерли, подняв правую руку ладонью поперёк лба:
– Уважаемый Усен Ауэзович!.. Мы – отряд имени Героя Советского Союза Маншук Маметовой взяли над вами шефство и обязуемся помогать вам по хозяйству!..
Старик удивлённо улыбался, переминаясь с ноги на ногу, не зная что делать, и я, как командир, проверенным жестом торжественно говорил ребятам:
– Проходите, товарищи!
И мы проходили, здороваясь поочерёдно с дедом и он провожал нас в квартиру, улыбаясь немигающим взглядом. Деликатно разуваясь, мы складывали портфели горкой, и я солидно по-взрослому продолжал:
– Чем мы можем вам помочь, уважаемый Усен Ауэзович?..
Старик торопливо кумекал в уме и догадывался:
– Так вы «тимуровцы», что ли?
Мы дружно подтверждали, перебивая друг друга, предлагая варианты нашей помощи:
– Да, мы «тимуровцы», только…
– … Имени Героя Советского Союза!..
– … Что-нибудь помочь…
– … Будем теперь к вам приходить…
– … или за хлебом сходить!..
Старик улыбался, любуясь нами и приговаривая:
– Ой, молодцы… Ошень хорошо!..
И мы по хозяйски оглядывали полупустую квартиру, выискивая фронт работы, и вздыхали, унывая – квартира была почти пустой. Маленький старый коврик на крашенном полу, диванчик небольшой у стены, на тумбочке крохотный телевизор, сбоку торшер. И всё!..
– Может вам постирать чё-нибудь надо?, – горестно вздыхала Любка, рассматривая пустые стены.
Старик виновато оглядывался, не находя, чем нас занять, и улыбался, пожимая плечами. Выждав паузу, я кивком давал команду обуваться, и мы пыхтели, толкаясь в узком коридорчике, на всякий случай подсказывая:
– Мы к вам по вторникам ходить будем!..
– … или чё-нибудь передвинуть…
– … вы подумайте пока, – я был самый рассудительный, не зря же «командир», – а мы в следующий раз придём и… поможем вам чего-нибудь!..
Потом мы прощались, выходили в подъезд и я коротко командовал:
– Отряд!
Все замирали с суровыми лицами, отдавая честь по-пионерски, и молча спускались вниз.
…Через пару таких посещений, старик наконец-то нашёл нам серьёзное задание, с которым он не справился бы ни в жизни!.. Крохотный его диванчик стоял в комнате, как оказалось, совсем не удачно, и его нужно было передвинуть к другой стене, и мы взялись за работу. Девчонки собрали постель, а пацаны облепили диван и в два счёта с чудовищным скрежетом передвинули его куда надо. Коврик был постелен на место, диван застелили ровнёхонько, подушку взбили замысловатой пирамидочкой, и довольный старик усадил нас за стол, и мы пили душистый чай с молоком и конфетами, чавкая и болтая под столом ногами.
…В следующий наш приход выяснилось, что диван совершенно не на месте: и окно далеко, и свет падает плохо… Короче говоря, девчонки собрали постель, свернули ковёр, а мы опять облепили диванчик и с дружным хохотом, скрежеща, отодвинули его прямо под окно.
– Вот – хорошо!.. Совсем другой дело!.., – улыбался старик, гладя нас по очереди по макушкам, – Совсем другой!.. Ошень хорошо!..
И мы опять пили вкусный чай с пряниками и уходили от старика, отдав честь, с полными карманами конфет.
