Не сомневайся, нанося смертельный удар.
Но задумайся о причинах, приведших
к тебе непримиримого врага.
Совет старого воина
На рассвете последнего дня весны, едва ночная темень отступила за кромку леса, ворота крепости Нор с натужным скрипом отворились, впуская в город утреннюю прохладу. Стражники, с трудом оттащив в стороны тяжелые, окованные железными полосами створки, окинули взглядами вырубленное пространство между стенами крепости и мрачными зарослями Харона. Помянули недобрым словом Айда, заселившего его проклятыми Тварями, и приготовились к ежедневной вахте.
Караванов сегодня не ждали – последний пришел из Рейданы[1] всего два дня назад, и единственная дорога к Нору была пуста. Ни телеги с провизией, ни богатого купца, ни крестьянина, привезшего на продажу первый собранный урожай… впрочем, в Норе никогда не было людно. Слишком близко подступал к нему Харон. И слишком длинна была единственная, относительно безопасная дорога, чтобы одолеть ее за один переход. Поэтому, когда вскоре после рассвета на горизонте показалась одинокая фигура всадника, стражники на воротах потянулись за арбалетами.
– Это еще что за новости? – На свист дозорного к воротам вышел седоусый ветеран, поставленный старшим на воротах. – Тикс, чего рассвистелся?
– Чужак, – кратко отозвался молодой голос со стены. – Один. Верхом.
– И правда… чужак. Откуда его принесло в такую рань? Или ночевать рискнул подле Харона?
– От гор он бы не успел. Может, кто-то из наших?
– Вчера все, кто уходил, к ночи вернулись, – качнул шлемом седоусый. – Один только Вер со своей командой гуляют, но они на Северную еще по темноте вышли, так что вернутся только к полудню. А этот с востока едет. Значит, точно чужак.
Стражники озадаченно переглянулись.
– Быстро идет, – негромко заметил кто-то, следя за клубящейся на дороге пылью. – Оборота через три уже будет здесь.
– Какие три? – возразили ему сверху. – Смотри, как летит! За два управится.
Старший нахмурился, проследив за подозрительно быстро приближающимся облаком пыли, и, не оборачиваясь, бросил:
– Тикс, сгоняй-ка за святым отцом.
– Думаешь?..
– Ничего пока не думаю. Но живые одиночки из Харона поутру не выезжают.
Стражники тут же посерьезнели: старшой прав – никому еще не удавалось пройти мимо Харона ночью и не нарваться хотя бы на одну старшую Тварь. Как специально, Айд наводнил эти непроходимые леса своими созданиями. Куда смотрел Аллар? О чем думали жрецы? Но Харон заполонил всю Долину, вплоть до Серых гор. А расплодившаяся там нежить была настолько опасной, что, кроме рейзеров, Орденцев и королевских Хасов, туда вообще никто не совался.
Таково давнее проклятие Фарлиона – плодороднейшей долины, чьи нераспаханные просторы теперь были заняты Хароном. И за два века даже усилия гильдии, церкви и решительно настроенного короля не позволили вернуть Валлиону эту жемчужину. Все, что сумели люди – это с боем, потом и кровью отвоевать для себя самый центр этих некогда цветущих земель. Отгородиться от нежити широкой полосой регулярно выжигаемой земли, окружить себя надежными крепостями… но даже после этого им приходилось жить в постоянной готовности к бою, потому что Харон не желал сдавать свои позиции. И неустанно пытался раздавить засевшую в его сердце занозу, чтобы беспрепятственно вырваться из тесного кольца Серых гор и обрушиться на Валлион.
Именно поэтому Долина уже два века имела особый статус в королевстве. Ее законы изменились в соответствии с особенностями местных реалий. А наместник, избираемый старейшими членами гильдии и самыми уважаемыми жителями, фактически управлял четвертью территорий Валлиона, имея на это полное одобрение короны и законодательно закрепленный статус гласа короля.
