– Итак, Клод. У нас осталось еще тридцать дней, – оптимистично заметил Райан, перебирая струны гитары.
– Вы хотели сказать, всего тридцать дней, сэр, – поправил высокий мужчина в годах.
– Твой вечный пессимизм раздражает. Как там Сандра и Белль?
– Сандра отказалась ехать в турне. Графики не совпадают. А Белль явно не наш случай.
– Это почему? – мужчина оторвался от игры и задумался. – Она подходит. К тому же, без ума от меня.
– Сегодня она вам изменила.
– Изменила? – удивленно фыркнул блондин, снова тронув упругие струны. – И кто он?
– Ванесса. Одна из ваших манекенщиц, сэр.
– Мане… – мужчина запнулся и от удивления даже не смог закончить фразу. – Что за мир? Что за нравы?! Я в ужасе. Но не теряю надежды. У нас все получится!
– Я бы на это не рассчитывал. За одиннадцать месяцев вы не смогли найти ту самую, почему думаете, что получится за один?
– Чувствую, – в очередной раз, уже уверенно ударив по струнам, заверил он. – Сейчас, Клод, я чувствую, что все получится. К тому же, я великолепно разбираюсь в девушках. Мы прокатимся по свету и найдем всех, устойчивых к магии певца. Одна из них рано или поздно упадет к моим ногам.
– Прошел почти год, но ни одна из ваших пассий не согласилась на замужество.
– Я слишком хорош для них, и девочки это понимали.
– Если позволите, сэр, вы делаете все неправильно.
– Да что ты? И как много в твоей жизни было женщин?
– Одна, – с гордостью отчеканил мужчина и получил насмешку в ответ.
– Одна. И кто эта несчастная? – блондин, развалившись на кожаном диване, даже от игры оторвался.
– Моя жена, – пауза, во время которой Райан скривился, а Клод с легкой грустью улыбнулся, окунувшись в воспоминания. – А как много жен было у вас, сэр?
– Дерзишь?
– Скорее, намекаю.
– Хорошо. Давай так. Тридцать дней и две попытки… Если за первые две недели я не справлюсь, то за дело возьмешься ты.
– Как вам будет угодно, сэр, – Клод покорно склонил голову, заложив руки за спину.
– Вот и договорились, – радостно подмигнул Райан и переключился на игру. За время разговора у него родилась мелодия, слова к которой пришли сами собой. Очередная песня, что покорит сердца девушек, станет платиновым хитом и неизменно принесет звезде очередные пару миллионов.
* * *
– Таким образом, факты доказывают, что мэр нашей любимой Дирлии не только жулик и вор, но и латентный педофил. Стоит проверить и причастность заместителя мэра, но это уже дело правоохранительных органов, – главный редактор газеты «Время для новостей» отложила очки и, скрестив руки в замок, уставилась на меня. – Лира, дорогая. Скажи мне, чем это пахнет?
– Скандалом и очень, очень высокими рейтингами! – мои глаза сияли как два натранганских золотых, хоть те и вышли из оборота.
– Это пахнет многомиллионными исками! – грубо отчеканила женщина. – Клевета, вмешательство в частную жизнь, публичные оскорбления в средствах массовой информации…
– Клевета? Вы видели фотографии? А выписки со счетов? Я достала неопровержимые доказательства, сложила их воедино…
– Ли-ра! – пропела дородная невысокая дама с мужской стрижкой. – Откуда вся эта информация? Мэр лично вручил тебе выписки?
– Нет, но у меня очень надежные источники!
– Настолько надежные, что ты готова рискнуть карьерой?
Улыбка сползла с моего лица. Я устроилась во «Время для новостей», поскольку это единственная дирлийская газета, свободная от цензуры. Линдси не стеснялась брать скользкие, сложные и опасные темы в печать, рассказывать о фактах, о которых молчали другие издательства, но сейчас что-то явно произошло, потому я спросила напрямую:
– Линдси, я не понимаю. Раньше нас поощряли разрабатывать подобные темы.
– Семь исков за два месяца, – она откинулась на спинку кожаного кресла и посмотрела за окно, скрестив руки в замок. Солнце уже садилось и разливало по округе рыжую медь, от чего загорелое лицо женщины казалось почти красным. – По пяти из них мы уже выплатили четыре миллиона натранганских.
