Пробный шар

У вас в руках первый выпуск литературного альманаха «Полынья», который, как надеемся мы, его создатели и авторы, станет территорией современной словесности.

Почему альманах носит название «Полынья»?

А какие у вас возникают ассоциации с этим словом? Темное окошко на белоснежной зимней реке, коварное и опасное? Да. Что-то затягивающее вглубь, сулящее гибель? Да. Весеннее таяние речного льда, первые разрывы между посеревшими, набухшими водой льдинами? Да. Что-то свежее и открытое? Да.

В слово «полынья» вмещается много разных, зачастую противоположных смыслов. То же самое можно сказать и о современной словесности: тут и тяготение к темному фэнтези и откровенному хоррору, и позитив, несущий свет надежды. И читатель, следуя за автором, то поплавком ныряет в глубины отчаяния, то выныривает к солнечной радости. Но радость и надежда предпочтительней.

Это первый выпуск альманаха, поэтому название сборника «Пробный шар» более чем уместно. Пробный шар – это первая попытка сделать что-то новое, непривычное, необычное. Пробный шар – попытка выйти за привычные рамки. Пробный шар – шаг из зоны комфорта.

О героях рассказов, что вошли в этот сборник, можно сказать, что они выкатывают свой пробный шар: меняют что-то кардинально в жизни, резко сворачивают с пути, и не факт, что маршрут перестроен правильно. Куда закатится их пробный шар? Будем посмотреть.

Юлия Карасёва

Не стыдно не знать.

Стыдно не хотеть знать.

М. Горький

– Да чем тебе твоя летняя школа медом намазана?!

– Там не считают дураками тех, кто читает книжки.

Один мой ученик

К двенадцати годам Миша твердо понимал, что он дурак. Что для жизни в Мире он не годится.

Мир же был прост: обшарпанные старые дома, между ними загаженная травка. После снегопада несколько часов Мир сверкал чистотой, потом все равно делался грязным и тусклым. Так уж Мир был устроен.

Домов не было в стороне от Главной Дороги – асфальтовой, на Березовку, потом на Сосновку. Если свернуть – другие дороги, без асфальта, поведут через поля к дальним холмам, а на холмах растут леса. Говорят, раньше в лесах водились дикие звери… Миша видел картинки зайцев, лосей и медведей. Теперь зверей нет – наверное, всех перебили. Люди всегда бьют зверей. Вот и кошки, собаки сразу от них убегают.

Березовка, Сосновка? В них такие же дома. Самые лучшие дома сложены из бревен в незапамятные времена. И люди такие же. Ничего другого, чем на Глинки.

В Мире жили народные массы. Они очень гордились тем, что они – Народные массы, и что их предки кого-то победили. Память уже стерла, кого именно, даже учителки путались. Одна говорила, что Народные массы когда–то победили беляков. Когда Миша был маленький, он думал: беляки – это такие зайцы, как на картинках. Потом ему рассказали: беляки были богатые, они все отнимали у бедных. Беляки были огромные и страшные, но Народные массы их все равно победили.

Другая учителка говорила, что Народные массы разбили фышыстав. Фышысты говорили на непонятном языке, на голове у них росли рога. Фышысты тоже все отнимали у бедных, как беляки. Еще они зачем-то все время жгли людей живыми, резали их ножами и делали много других гадостей.

Наверное, Миша был единственным в мире, кому было интересно, кого же победили Народные массы. Все просто радовались, что кого-то победили. Для всех главное было – всем вместе орать и петь, напиваться и радоваться, что они такие замечательные. Это глупый Миша все время лез, куда не следует. Когда-то папа встревоженно сказал восьмилетнему Мише:

– Кончай столько думать, мозги свихнешь.

Тогда папа еще волновался за Мишу. Это потом он уходил, мимолетно бросая взгляд на Мишу через плечо: словно хотел убедиться, что Миша еще не улетел, и что у него пока не выросли рога и хвост.